Русская Америка: открыть и продать!

Вот и тут... У биографа Николая Леонида Выскочкова я нашел хорошо мне известную историю подвига и награждения Александра Ивановича Казарского, командира 20-пушечного брига «Меркурий», выдержавшего 14 (26) мая 1829 года бой с двумя турецкими линейными кораблями (о 110 и 74 орудиях).

Но вот что, уже мне неизвестное, написал Леонид Владимирович Выскочков о Казарском дальше: «В 1831 году в чине капитана 1-го ранга он состоял при Николае I и руководил охраной императорской семьи во время эпидемии. Умер А.И. Казарский при невыясненных обстоятельствах, официально от холеры (скорее всего он был отравлен)...»

Тридцатипятилетний Казарский умер, правда, не в 1831-м, а в 1833 году — во время ревизии им Черноморского флота. Умер в Николаеве, где обнаружил крупные хищения. Однако смерть еще одного способного русского моряка (с прекрасным — открытым, русским, плакатного типа лицом, между прочим) «от холеры» на размышления не навести не может...

Так и Головнин — скромный и великий русский человек, русский человек на все времена, пригодившийся бы и Владимиру-«Солнышку», и Ярославу Мудрому, и Петру, и Сталину, странно и в одночасье умер.

А русский флот вступал в эпоху, завершившуюся кажущимся триумфом Синопской победы и трагическим героическим финалом в Севастополе...

Но Головнин, Сарычев, Лазарев, Корнилов, Нахимов, Казарский и миллионы простых русских людей все же были и жили...

И жили они так, что нам сегодня должно быть не только стыдно за себя, но и радостно за них!

Они ведь — наши предки.

А мы — как ни крути, их потомки.

А вот теперь мы можем возвратиться в Ново-Архангельск времен Фердинанда Врангеля...

Он сменил Петра Егоровича Чистякова. В современных описаниях правления Чистякова есть некоторое положительное противопоставление его даже Баранову — мол, Чистякову удалось наладить отношения с тлинкитами.

Но в конечном счете все это были плоды политики Баранова. Баранов продемонстрировал тлинкитам справедливость суровую во времена, когда пытался оградить Русскую Америку от произвола янки.

Во времена Чистякова в этом нужды уже не было — произвол был узаконен Конвенцией 5 апреля 1824 года и янки не было нужды подстрекать тлинкитов-колошей против русских.

Зачем?

Котиков янки били теперь практически беспрепятственно, и Чистяков также беспрепятственно мог вешать на грудь вождям тлинкитов серебряные медали с надписью «Союзные России»...

Тем более что уже предшественник Чистякова — Муравьев платил тлинкитам за каланью шкурку в десять-пятнадцать (!!) раз больше, чем за нее получали алеуты и кадьякцы — русские подданные. Плевать в глаза России и тогда, оказывается, было делом прибыльным.

Янки и близко к такой цене не приближались. Они расплачивались с колошами валютой, для Чистякова и вообще для русских запретной — «огненной водой»...

Но каланов и бобров в Русской Америке тогда еще хватало и на русских, и в 1830 году капитан-лейтенант Хромченко доставил в Кронштадт пушнины на миллион двести тысяч рублей. Следующим рейсом он же привез ее в Россию более чем на миллион.

При Чистякове на Курилы ходил для устройства русского поселения на Урупе промышленник Сысой Слободчиков. При Чистякове верфи Ново- Архангельска спустили на воду два бота — «Сивуч» и «Бобр».

Врангель эту линию продолжил — в 1832 году колониальная флотилия пополнилась гукер-яхтом «Мореход» и шхунами «Квихпак» и «Чилькат» местной постройки.

При Врангеле обветшавшие барановские постройки сменились «новыми и красивыми».

При Врангеле же произошел показательный инцидент с английским кораблем компании Гудзонова залива «Дриад»...

В устье реки Стикин, впадающей в Тихий океан примерно в середине архипелага Александра на широте примерно 55°, в августе 1833 года был поставлен редут святого Дионисия (Дионисиевский). А менее чем через год в виду нового русского редута появился «Дриад» с намерением пройти выше и в верховьях Стикина (Стахина) основать британскую факторию.

Верховья Стикина были в пределах английской зоны и отстояли от границы русской зоны километров на триста — водой. И более чем на две тысячи от Гудзонова залива — сушей.

Ну и ради бога — хлебайте этой британской сушей русского киселя все две с лишком тысячи километров! Сушей — по договорной британской территории...

А «Дриад», имея на борту агента Компании «Гудзон-бея» Питера Скина Огдена, провокационно шёл по русским водам, прикрываясь заканчивающейся в 1835 году конвенцией о свободе английского нахальства в русских тихоокеанских пределах.

Русский парень Дионисий Заремба, командовавший компанейским 14- пушечным бригом «Чичагов» у редута Дионисиевский, эту свободу окоротил и «Дриад» арестовал.

«Заремба» — фамилия происхождения польского и значит «зарубка»... Но от польских корней у Дионисия Федоровича осталась, как я понимаю, только веселая запальчивость, а гордость у него была чисто русская — спокойная. И «зарубку» он на англосаксонской спеси сделал хорошую!