Русская Америка: открыть и продать!

Менее чем через 2 часа свет разливался из окон государственного департамента — работа шла там, как в середине дня. К 4 часам утра договор был переписан красивым почерком, подписан, скреплен печатями и готов к пересылке сенату президентом».

29 марта — это была пятница, и на широте Вашингтона (чуть южнее Еревана) уик-энд сулил уже достаточно приятности тем, кто ему предавался. И не было никаких причин вечером накануне уикэнда торчать по домам, вместо того чтобы куда-нибудь отправиться...

Однако госсекретарь не сомневался в готовности аппарата госдепа к работе. Почему? Не потому ли, что он отлично знал о получении телеграммы и ждал прихода Стекля?

Более того, и секретари Стекля ведь тоже не были привязаны к порогам квартир в тот уютный вашингтонский вечер. А вот же — все быстро сладилось.

Так что Фредерик Сьюард, сын Уильяма Генри Сьюарда, может просто прилгнул, и у его отца и Стекля все было договорено заранее. А в быстром ответе из русской столицы были уверены оба, поскольку Стекль в депеше от 13 марта уверял, что Сьюард «встретил сильную оппозицию в кабинете из-за согласованной цены и для того, чтобы дело увенчалось успехом, необходимо торопиться»...

К слову, об этой злосчастной депеше. В ней были и такие слова: «Я посылаю эту телеграмму по просьбе Сьюарда, который ее оплачивает...»

Но когда Сьюарду представили к оплате счет на 9886,5 доллара (сумма в тех ценах, спору нет — немалая!), то госсекретарь... платить отказался, ссылаясь на то, что он «не может считать себя обязанным платить за телеграмму князю Горчакову, которую он не подписывал и не заказывал».

Стекль напоминал, что была же договоренность — госдеп оплачивает стоимость передачи депеши, а русское правительство оплатит ответ.

Но договор был подписан, и Сьюард оказался полноправным хозяином своего слова: он его дал, он его по праву собственности и взял обратно. Телеграмму оплатил Стекль из денег, полученных за Русскую Америку — уже 22 августа 1868 год он выложил за нее 10 тысяч долларов золотом.

Такая вот история из давней русско-американской истории...

Далее предстояла история с ратификацией — не менее гнусная и неприглядная...

Во-первых, янки абсолютно не хотели идти навстречу незначительным пожеланиям (не требованиям) Петербурга — в том числе по порядку выплаты денег. (С самой выплатой тоже потом была недостойная морока, при этом у Сьюарда хватало наглости — хотя почему бы и нет? —заявлять, что он-де «опасается затронуть честь (??!! — С.К.) и национальную гордость американцев».)

Зато императорское правительство ничего подобного не опасалось и без колебаний пошло на передачу во владение США всего русского колониального архива, хранившегося в Ново-Архангельске. А ведь это были не только ценные в дипломатическом, экономическом и историческом отношении документы, но еще и национальные реликвии.

Во-вторых, вся история вокруг ратификации выглядит заранее спланированным и неплохо разыгранным спектаклем — даром что академик Болховитинов пишет о серьезной «борьбе» за ратификацию.

А вот мне сдается, что все было намного проще, однозначнее, а от этого — еще подлее.

Итак, в 4 часа утра на договор о продаже Русской Америки были поставлены печати, а уже в 10 утра президент направил его в сенат для рассмотрения на предмет ратификации. Поскольку сессия конгресса в тот день заканчивалась, Джонсон созвал чрезвычайную исполнительную сессию сената.

В секретном донесении Горчакову от 3 апреля Стекль сообщал: «Этот документ подлежит утверждению сенатом, и палата представителей должна затем выделить средства для оплаты покупки».

Стандартным клише относительно того, как янки покупали у нас Русскую Америку, в которой Аляска составляла лишь часть, является утверждение, что сенат был вначале против сделки, а почти вся, мол, американская Америка подняла возмущенный шум по поводу напрасной-де траты денег администрацией на покупку чуть ли не прошлогоднего снега.

Но все это — злостная и гнусная чепуха. Даже не очень внимательное изучение даже небольшой части документов и фактов говорит о прямо противоположном.

Повторяю — о прямо противоположном!

Впечатление о неприятии Америкой нового территориального приобретения сразу же постарался создать сам Стекль в своих депешах в русский МИД. Он переслал туда целый ворох газетных публикаций с более чем броскими заголовками: «Глупость Сьюарда» («Seward's folly»), «Ледяной сундук Сьюарда» («Seward's ice box»), «Моржероссия» («Walrussia» от «walrus» — «морж» и «Russia» — «Россия») и т.д. и т.п.

Самыми весомыми и «душистыми» в этой куче были статьи из нью-йоркской «Трибьюн» Гораса Грили.