Русская Америка: открыть и продать!

И при этом даже во многих академических источниках нет ни слова о параграфе № 7 годичного послания президента США конгрессу от 2 декабря 1823 года. А вот в разделе, написанном кандидатом наук, о нем упоминается, пусть и одной фразой.

Что же, и за эту крупицу правды тоже — спасибо. Ведь, не зная об этом параграфе, мы просто не в состоянии верно оценивать доктрину Монро, которая являет собой лишь часть помянутого выше президентского послания.

Итак, параграф номер семь...

С этой далеко не великолепной «семерки» обязан начинать рассказ о доктрине Монро любой мало-мальски честный русский историк.

Тем не менее развернутое пояснение сути дела я нашел только в петитном примечании № 136 на странице 719-й тома XIII многотомного сборника документов «Внешняя политика России XIX и начала XX века», изданного в 1982 году издательством «Наука» тиражом в 10 600 экземпляров.

И примечание это мельчайшим шрифтом сообщает: «Внешнеполитические принципы, сформулированные в параграфах 7, 48 и 49 послания, известны под названием «доктрины Монро». Отношений с Россией, в частности вопроса о разграничении на северо-западе Америки, касалась первая часть доктрины (параграф 7), где был сформулирован «принцип неколонизации», гласивший, что «американские континенты ввиду свободного и независимого положения, которого они добились и которое они сохранили, не должны рассматриваться впредь в качестве объекта колонизации любой европейской державой».

Выходит, принцип «неколонизации» был включен в «русский» параграф послания! Но это же — важнейшее обстоятельство! И не поводом был тут царев указ по Русской Америке, а одной из причин того, что янки начали показывать России зубы — тогда еще на доктринальном, концептуальном уровне, а не на уровне действий.

И только во второй части доктрины (параграфы 48, 49), как сообщает нам все то же примечание № 136, излагалась позиция США в отношении бывших испанских колоний в Америке. (Замечу в скобках, что крупнейшей колонией в Южной Америке была не испанская, а португальская колония Бразилия, но к тому времени Португалия настолько в мире не котировалась, что тратить время и голосовые связки на угрозы в ее адрес Монро не посчитал нужным, в то время как на Испанию, с учетом расчетов США на Калифорнию и будущее «независимое величие» «банановых республик», надо было активно давить.)

Итак, только в петитном примечании малотиражного и сугубо специального издания советский человек мог известиться о подлинном содержании (и подлинной направленности) основополагающей экспансионистской американской доктрины и увидеть, насколько она была зловещей и наглой по отношению именно к России!

Но в примечания заглядывают не всегда даже сами историки. А вот в предисловии к тому же тому черным по белому сообщается: «Документы показывают отношение России к доктрине Монро и свидетельствуют о том, что вопрос о разграничении владений России и США в Северной Америке не имел существенного значения при выработке доктрины и ее провозглашении; она преследовала цель обеспечить свободу экспансии США на американском континенте без помех со стороны европейских держав».

Ну, можно ли комментировать подобное в рамках нормативной лексики?

Вряд ли...

И лишь поэтому я их комментировать не буду, однако спрошу у авторов этого удивительного утверждения: «А что — Россия не европейская держава? И Аляска и Форт-Росс, что — находятся не на Американском континенте? И, наконец, вы что — забыли о параграфе № 7 послания конгрессу и о примечании № 136 в вашем собственном издании?»

Между прочим, кое-кто из тех, кто редактировал академический том в качестве советского историка, редактировал и монографию 1995 года уже в качестве историка россиянского.

Увы, и в одном и в другом качестве они отрицают очевидное, то есть то, что доктрина Монро имела однозначно и прежде всего антирусскую направленность!