Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

Приказом моим от 27 апреля управление юстиции, входившее в состав гражданского управления, выделено было в самостоятельное ведомство. Во главе управления юстиции поставлен был сенатор Н.Н. Таганцев, остававшийся на этом посту во все время нашей борьбы в Крыму. Разумный, тактичный человек, он оказался на высоте положения.

Постепенно лицо новой власти открывалось, и население убеждалось, что это лицо страшно лишь для преступников и изменников. Доверие к власти росло. Ярким показателем этого явилось значительное увеличение, несмотря на постоянное вздорожание жизни, притоков вкладов в ссудосберегательные кассы.

20 мая опубликовано было воззвание к русским людям.

«ВОЗЗВАНИЕ

Слушайте, русские люди, за что мы боремся:

За поруганную веру и оскорбленные ее святыни.

За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь.

За прекращение междоусобной брани.

За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.

За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.

За то, чтобы русский народ сам выбрал бы себе Хозяина.

Помогите мне, русские люди, спасти Родину.

Генерал Врангель».

Перед наступлением

С самых первых дней приезда в Крым я работал ежедневно десять— двенадцать часов, требуя такой же работы и от своих сотрудников.

Мой день начинался с семи часов утра; с восьми открывался прием начальника штаба, командующего флотом, начальника военного управления, представлявшихся лиц и просителей. Прием продолжался до часу дня, когда я обедал. С двух до пяти принимал доклады прочих начальников управлений, а с шести до восьми, до ужина, почти ежедневно назначал прием тем или другим прибывающим в Севастополь лицам, с которыми хотел побеседовать более подробно, начальникам союзнических миссий и т. д. В редкие дни, когда перед ужином находился свободный час, я с адъютантом делал прогулку по городу, осматривая лазареты, общежития. Вечером я или присутствовал на заседании совета начальников управлений, или прочитывал доклады, или отвечал на многочисленные письма. Ложился не ранее одиннадцати – двенадцати часов.

Первые несколько недель было особенно много посетителей. Многие обращались по самым незначительным вопросам, подчас с самыми вздорными просьбами. Дважды пришлось иметь беседу с психическими больными.

Однажды мне доложили, что в числе записавшихся на прием имеется инженер-механик флота, желающий доложить мне о сделанном им изобретении, могущем иметь большое значение в настоящих условиях войны. Изобретатель не считал возможным ознакомить со своим секретом кого-либо другого, кроме Главнокомандующего. Я принял его. Это был молодой еще человек, симпатичный, с болезненным лицом. Он, видимо, несколько волновался. Я предложил ему сесть, сказал, что слышал о его изобретении и желал бы знать, в чем оно заключается.

«Ваше превосходительство, я не позволил бы себе беспокоить вас, ежели бы не думал, что мое изобретение может быть вам полезно, особенно теперь, когда вам должно быть так трудно, кругом предательство и измена, ни на кого положиться нельзя. И вот тот простой прибор, который я изобрел, может оказать вам огромную услугу. Прибор этот нечто вроде компаса. Вы можете незаметно закрепить его в вашем письменном столе. Вы ведете беседу с каким-либо лицом, и это лицо вам мало известно. Вы незаметно нажимаете кнопку прибора, и стрелка автоматически укажет вам на циферблате, кто именно перед вами – германофил или приверженец Антанты, большевик, кадет или монархист. У меня тут и чертежи прибора…» Он стал раскладывать свою папку…

Другой раз в числе представлявшихся принимал я заведующего одним из офицерских кооперативов, старичка, отставного полковника. Он весьма дельно и подробно доложил мне о своем деле. Я обещал помочь и, отпуская его, спросил, где раньше он служил.

– Последнее время в Петрограде я состоял воспитателем корпуса. – Он назвал один из корпусов. – Имел счастье лично показывать Наследнику Цесаревичу наш музей. – Он помолчал, затем, наклонившись к моему уху, таинственно прошептал: – А как Он вырос теперь, ваше превосходительство, я Его последний раз и не узнал совсем, выше меня ростом стал. Здоровый, веселый, да и Государь Император и Великие княжны, слава Богу, выглядели хорошо.

– Где и когда видели вы в последний раз Царскую Семью?

– Да как же, в прошлом году в Ростове. Иду по Садовой, смотрю, Государь в штатском, я Его едва узнал, поздоровался со мной, потом я у Них несколько раз бывал – видел и Государя, и Императрицу, и Царских Детей.

С трудом удалось перевести беседу на другой вопрос. Как только разговор коснулся другой темы, полковник вновь стал рассуждать вполне разумно.