Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

19 июня 1920 года, в 23 часа, 2-й Корниловский ударный полк получил приказ по дивизии за № 17 для операции по окружению конного корпуса Жлобы: «2-й Корниловский ударный полк в 2 часа 20 июня выступает за 1-м Корниловским ударным полком в колонию Тигервейде, должен пройти через нее и через колонию Рикенау и в дальнейшем наступать на Лихтфельд – Александеркрон».

Все обозы и кухни полк отослал назад в село Троицкое и выступил за 1-м Корниловским ударным полком точно в 2 часа. Движение Корниловской ударной дивизии происходило со всеми мерами предосторожности, и за все время движения 2-го Корниловского ударного полка до Рикенау включительно только один раз раздалось несколько выстрелов в походном охранении: в темноте произошло недоразумение между своими.

Согласно приказу, полк, пройдя Рикенау, идет уже в авангарде на юг, по дороге на Лихтфельд; по той же дороге за ним идет и 3-й Корниловский ударный полк. Не пройдя и трех верст в этом направлении, часов в 8 в бинокли можно было наблюдать массовое движение красной конницы за колониями Клефельд – Александеркрон, направлением на юг, то есть, согласно диспозиции, против 3-й Донской дивизии. Полк начал разворачиваться для боя с кавалерией. Направление: 1-й батальон вдоль дороги, 2-й – левее, 3-й в резерве и офицерский батальон – уступом за левым флангом. Батальоны идут в резервных колоннах, с развернутыми ротами в две шеренги, все пулеметы (52 пулемета) в интервалах рот, офицерская пулеметная команда – 21 пулемет – со своим батальоном; две легкие батареи и одна шестидюймовая – прямо за полком, на ближних дистанциях.

На участке 3-й Донской дивизии красная артиллерия начинает бить по донцам, а донская – о ужас! – начинает бить по офицерскому батальону… С первых же попаданий убита сестра милосердия и несколько офицеров и несколько офицеров ранены. Командир полка, я и командиры батарей были около офицерского батальона. Командир полка полковник Пашкевич говорит: «Не разобрались! Полковник Петренко (командир 5-й батареи), заставьте их замолчать!» Как после выяснилось, 5-я батарея со второго выстрела перевернула одно орудие донской батареи, стрельба по нам прекратилась, и печальный «обоз недоразумения» повез в Мелитополь раненых с обеих сторон.

Красные сразу прекратили движение на донцов, наша артиллерия бьет по красным, наш бронеавтомобиль лихо катит по дороге на Лихтенфельд, и эскадрон штаба Корниловской ударной дивизии идет на рысях туда же. Но спустя минут 15, при виде всей массы противника перед собой, наши горячие головы неслись карьером обратно, под прикрытие своей пехоты. Артиллерия красных по-кавалерийски бьет часто и разбрасывает снаряды, высокий хлеб хорошо маскирует наше движение. Однако командир полка, оценив силу движущейся на нас массы красных кавалерийских полков, приостанавливает наше движение, батареи почти соединяются с пехотой, и пулеметы все в первой линии.

Отчетливо наметились две громадные группы для удара по нашим флангам, а на центр полка шло не больше десяти эскадронов. Напряжение бойцов было предельным, но вера в силу своего действительно внушительного огня и вдобавок компактное расположение наше обещали нам успех.

В это время из Рикенау быстрым шагом на наш правый фланг выходил батальон 1-го Корниловского ударного полка для прикрытия нашего левого фланга уступом назад версты на две.

Первыми нас атаковали в лоб сотни кубанцев. Сначала они шли змейками, потом, на расстоянии версты, когда вышли на нашу возвышенную местность и увидели нас, все лихо развернулись в две шеренги, почему-то надвинули кубанки на глаза, выхватили шашки и понеслись на нас в атаку. Картина была внушительная. Пехота наша молчала, била только артиллерия. Я почти с ужасом смотрел на мчавшихся на нас не так давно наших славных союзников, земли которых совместно с ними освободила дорогой ценой Добровольческая армия; а теперь только одна минута отделяет нас от начала исполнения нами своего воинского долга. Летели кубанцы на нас лихо, сохраняя даже равнение в сотнях. Среди наших по их адресу кое-где неслась отборная ругань, но преобладало уверенное в себе гробовое молчание. Красные были уверены в успехе удара по нашим флангам, а мы, в большинстве не видевшие еще этой угрозы, твердо верили в мощную силу нашего огня, несмотря на выдвинутое положение полка. Начало каждой атаки во многом зависит от выбора момента шока, и это особенно важно в кавалерии. Атакующие нас с фронта не согласовали по времени своего удара с фланговыми, они начали его минимум минут на 20 раньше, не дождавшись эффекта действий на флангах, и этим сами себе подписали полный разгром. Расстояние быстро сокращалось, неслось уже русское «Ура!», и в ответ ему понеслись русские же пули.