Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

С первого же дня, как только дивизия стала в селе, в ней закипела работа по усилению своей мощности. Ежедневно прибывало пополнение из пленных, мобилизованных, возвращавшихся по выздоровлении и даже добровольцами из крестьян. Шло обучение пулеметчиков, в которых был острый недостаток. Не хватало телег, тачанок, лошадей. Дивизии не пришлось наступать в передовой линии, отчего ей досталось лишь то, что не было подобрано другими.

К концу стояния в резерве в полках дивизии уже было 1000, 900 и 800 штыков. В артбригаде – 16 орудий. В полках формировались запасные батальоны и даже отдельный на всю дивизию. Было лишь одно смущающее обстоятельство – эпидемия холеры, выведшая из рядов несколько человек.

6 июня в Дмитриевку приехал генерал Врангель, и дивизия представилась ему уже во внушительном состоянии. «Кланяюсь вам, Русские Орлы!» – так начал он свое слово. Он говорил, что будет сделано все, чтобы вырвать победу у врага. «Нужно верить в победу, так как только Верою спасется Россия. Вера творит чудеса. С верою, вперед!».

Генерал Врангель благодарил марковцев за ратные дела и выразил уверенность в их новых успехах. «В воздаяние заслуг, полки ваши награждаются Николаевскими знаменами; 1-я, 3-я, 4-я и 7-я батареи – Николаевскими трубами». Громкое восторженное «Ура!» покрыло слова Главнокомандующего. Тут же он произвел командира артбригады полковника Машина¹⁰³ в чин генерал-майора; утвердил полковника Докукина¹⁰⁴ в должности помощника начальника дивизии; генерала Гаттенбергера назначил командиром 2-го полка.

Короткая встреча с генералом Врангелем незабываема. Высокие награды марковцы сочли воздаянием не за Перекопский бой, а за свою прежнюю службу и как обязательство оправдать ее в будущем. (Знамена не были привезены, так как еще не были готовы.)

Генерала Врангеля крестьяне встретили с подношением хлеба-соли. Он долго разговаривал с ними, и потом видно было, с каким доверием они отнеслись ко всему, что услышали от него. О чем он говорил им, марковцы судили по приказу и воззванию, которые уже были расклеены по селу.

Читая и перечитывая эти документы, марковцы находили в них что-то из того, о чем они думали; находили то, чего раньше, когда боевая служба сталкивала их с народом и они должны были ему отвечать на вопросы, у них не было. Они чувствовали, что начинают понимать глубже ведущую Идею борьбы и могут говорить о ней с народом. Какое-то новое «оружие» давалось им.

В первые дни в Северной Таврии в записях были такие заметки: «Население смотрит волком», «Впечатление таково, что, собственно, в настроении населения никаких перемен не произошло». А через несколько дней – явная перемена. Были потом скачки в обратную сторону, особенно когда была объявлена мобилизация лошадей, но на короткое время. Крестьяне примирились с постановлением власти, но на беззаконие отвечали огромным возмущением. С мародерством, грабежами велась беспощадная борьба, и народ видел – власть не даст его в обиду.

Через несколько дней вышло новое обращение к «Войскам и населению»: «Как Правитель, Главнокомандующий и как один из сынов несчастной России, земно кланяюсь вам, Русские орлы, все честные Русские люди – помогите мне нести выпавший на мою долю тяжкий крест». Общими усилиями войск и населения! Прямой призыв – за Россию общим фронтом, согласованными силами. И чтобы согласовать эти силы, делалось многое.

В войсках появился новый институт связи: все постановления и объявления из центра передавались в народные массы, через специально назначенных в полках лиц. То, что не было проведено раньше, то, что должен был делать Осваг при генерале Деникине, теперь введено в жизнь. Другое дело, как это осуществлялось. Нужны были опытные люди, а не формалисты. Назначенные на такую работу лица не должны были сделать шага без нужных документов, без нужных фраз. Генерал Врангель это требовал. Однажды у сопровождающего его генерала, руководившего этой работой, не оказалось с собой документов, и он немедленно был отправлен за ними. В полках эта работа велась неумело, да на нее назначались сверхштатные штаб-офицеры, далекие от понимания глубокой важности дела для «войск и населения». Коммунистическая пропаганда действовала, и ей нужно было противопоставить живую контрпропаганду.

Между прочим, в это время коммунистическая пропаганда твердила о новой интервенции капиталистических стран против России: Польша, за которой стояла Франция, и Врангеля, который якобы поддерживается Англией и другими странами. Она твердила о продажности и предательстве Врангеля, пошедшего против Родины.

Да! У марковцев сжалось сердце, когда узнали, что поляки и петлюровцы, которым в это время помогала Франция, захватили Киев. Но у них не дрогнули сердца, когда узнали, что бывший союзник, Англия, решительно противился наступлению армии из Крыма, угрожая лишением всякой поддержки. «У нас теперь есть союзник – Махно», – не без серьезности говорили марковцы, несмотря на недоверие к нему.

«С кем хочешь, но за Россию – вот мой лозунг», – сказал генерал Врангель.

* * *