Русская Армия генерала Врангеля. Бои на Кубани и в Северной Таврии. Том 14

Для полной оценки этих плавней нужно сказать: во время Второй мировой войны, когда юг был занят войсками Гитлера, в них скрывались антинемецкие партизанские отряды и немцы были бессильны с ними покончить силой и только голодом вынудили их сложить оружие, и то на условии полной для них безнаказанности. «Сложили оружие» и бывшие здесь два марковца – поручик Носенко и подпрапорщик Сербинов, приехавший из Франции.

Партизанские отряды, как «союзники» армии, получали все для них необходимое и выполняли даваемые им задачи, главным образом по разведке по обоим берегам Днепра. С их помощью проводились и взрывы мостов в тылу противника чинами инженерной роты и батарей. Об одном таком деле есть запись в истории артбригады.

«Партизаны пришедших к ним двух белых величали «товарищи офицеры», но смотрели на них свысока, презрительно и отпускали по их адресу грубые шутки. Их разговор был пересыпан непонятными словами, и если они при этом поглядывали на белых, то последним становилось невольно жутко. Только к одному атаману марковцы имели доверие и видели в нем своего защитника. Приходилось поражаться своеобразной, но крутой дисциплине партизан. В диких зарослях плавней они чувствовали себя как в родной стихии. Они будто не знали страха, и все были головорезами. Для них крик совы или филина, послышавшийся где-то далеко, не всегда был обыкновенным птичьим криком, на иные они как-то реагировали».

«Наступил вечер. Перед «делом» партизаны сели за еду и пригласили белых, но усадили их отдельно, «как начальников». После еды, уже в темноте, все куда-то тронулись и где-то в полной тишине залегли. Большая часть из них куда-то ушла. Закричала ночная птица. «Ну, готово! – сказал атаман. – Теперь ваше дело», – обратился он к марковцам. Пошли быстро. Вышли из плавней. Железная дорога. У моста лежали 10 красноармейцев, бесшумно зарезанных партизанами. Штабс-капитан Иегулов¹⁰⁵ и бомбардир Абазов заложили в двух местах по обе стороны железнодорожного мостика сильные взрывчатые снаряды. Два взрыва нарушили тишину ночи. Снова плавни. Марковцев любезно проводили, и после целой ночи пути по узким тропинкам, мостикам они наконец вышли к своим».

8—11 июля прошли совершенно спокойно. Красные стояли где-то далеко за возвышенностью, и только их наблюдатели виднелись вне досягаемости дальнего ружейного выстрела. Лишь одной ночью батальон 2-го полка с двумя орудиями совершил налет на расположенную в лощине, невидимую с участка полка колонию Тифенбрун и рассеял часть красной кавалерии.

Но у марковцев все эти дни кипела особая работа. Пришло распоряжение по армии – в свободное от боевых действий время оказывать максимальную помощь населению по уборке урожая. Эта задача была понятна всем: без помощи, когда в армию мобилизованы и люди, и лошади, когда часть людей ушла с красными и увела лошадей, собрать урожай некому. И марковцы эту задачу выполняли с энтузиазмом.

Их особенно увлекала помощь немцам-колонистам, которые их поражали всем: и своими чудными колониями, и идеальным хозяйством, и бытом, и тем, что они, живя сотню и более лет, сохранили себя полностью немцами до того, что их женщины и дети слабо говорили по-русски. Поразило, что немцы поголовно вступили в ряды армии – в пехоту (из них был сформирован немецкий батальон), в артиллерию и в кавалерию, даже со своими конями.

В Марковских частях на вечерней поверке производились наряды в сторожевое охранение и на сельскохозяйственные работы. С утра, когда выяснялась пассивность противника, половина состава приступала к уборке. Немки-хозяйки угощали своих бесплатных работников вкусными супами и прочими яствами. Каждый вечер в штаб посылались донесения о количестве произведенной работы.

С первого же выхода на работу замечена была перемена настроения у всех, и особенно у бывших красноармейцев. Все повеселели, оживились, что заметно отразилось и на воинском порядке и дисциплине. Все глубоко понимали, что выполняют долг и перед Родиной, и перед народом. «Красные не так относятся к народу», – говорили пленные. Особенно удивляла их помощь тем семьям, члены которых ушли с большевиками.

За 4 дня ни разу не была нарушена эта работа, ни звоном колоколов в кирхах, ни орудийными выстрелами. Спокойно шла уборка в поле, и спокойно проводились нужные занятия. Несколько беспокойно было в 1-м полку, к которому подъезжали бронепоезда красных.

* * *

Между тем противник подготовлял новое наступление, не только восполнив потери в своих дивизиях, не только направлением на фронт своих отборных частей, но и силой 2-й конной армии в 4-й кавалерийской дивизии. На этот раз удар готовился не с востока, а с севера, то есть на 1-й корпус, с одновременным повторным ударом у Каховки.

Зная это, командование решило предупредить красных своим наступлением.

12 июля в 3 часа неожиданный подъем и приказ: корпус переходит в наступление. Главный удар наносится ударной группой в три кавалерийских дивизии и Дроздовской, в направлении на город Орехов. Корниловская и Марковская дивизии обеспечивают ее фланги.