Русская армия и флот в XVIII веке

Русское дворянство, желая сохранить в своих руках командные кадры, весьма ревниво относилось к их «чистоте». Петра I (после его смерти) стали обвинять в том, что он якобы засорил дворянство «худородными людьми», и уже в 30-х годах правительство ограничило прием недворянских элементов в офицерский корпус, повысило требования в отношении кандидатов, выдвигаемых на баллотировку[561]. Основным требованием была принадлежность к дворянству. Такой порядок приема полностью закрывал доступ в офицерский корпус разночинным элементам. В то же время дворянство, тяготясь петровскими законами об обязательной пожизненной службе, добилось того, что по новому указу один из членов дворянской семьи оставался дома для ведения хозяйства[562]. Кроме того, дворяне получили право после 25 лет службы в армии выходить в отставку. А так как большинство из них начинало службу (номинально) с 12 — 13-летнего возраста, то к 38 годам они уже могли уходить из армии и отправляться в свои поместья.

После окончания русско-турецкой войны 1735–1739 гг. почти половина офицеров подала в отставку. Особенно осложнилось положение со средним и младшим командным составом. Дворяне не желали занимать должности унтер-офицеров и поэтому младшими командирами назначались главным образом те, кто окончил солдатскую школу. Оказавшись в трудном положении, русское правительство стало привлекать на военную службу остзейских дворян и вновь открыло дорогу иностранцам. В результате русская армия оказалась заполненной главным образом немцами. Военная коллегия напомнила Сенату, что по указу Петра I было «велено содержать иноземцев третью часть, а русских две доли… ныне состоит полковников иноземцев — 34, русских — 28». Далее говорилось о том, что из 79 генералов-иностранцев было 33[563].

Характеризуя иностранных офицеров, Манштейн указывал, среди них «немало есть и таких, которые почитались презренными в прочих местах Европы. Сии бродяги, не зная куда преклонить голову, толпами приходили в Россию, и иногда им удавалось получить такое счастье, как лучшим подданным»[564]. И. Шувалов писал: «Первые места в государстве были заняты иностранцами, которые оставались в совершеннейшем бездействии касательно сего предмета (развития науки и просвещения в России. — Л. Б.) вероятно оттого, что не радели о распространении наук и искусств в стране, им чуждой, или потому, что их намерения не позволяли им мыслить и действовать с ревностью патриотов»[565].

Иностранцы и балтийские немцы быстро продвигались по службе. Это объяснялось тем, что офицеры, выходившие в отставку, получали повышение и следующий чин. Воспользовавшись этим законом, иностранцы, уйдя в отставку и получив новый чин, снова возвращались в армию. Миних и Остерман потворствуя иностранцам, приказывали принимать их «безволокитно»[566]. Это вызвало серьезное недовольство среди русских офицеров.

Во второй четверти XVIII века основными поставщиками офицерских кадров стали главным образом военные школы. Но в этот период среди дворянства укоренилась практика зачисления в полки малолетних. Сидя дома, молодые дворяне получали чины, а к совершеннолетию они уже были обер-офицерами, а иногда и штаб-офицерами. В то время нередко можно было встретить совершенно неподготовленных 20 — 22-летних полковников и даже генералов. Обучение в гвардии резко ухудшилось, основное внимание стали обращать на показную, парадную сторону дела. Количество специальных военных школ почти не росло, несмотря на то, что армия увеличилась. В военных школах делался уклон в сторону универсализма.

В 1731 году по инициативе известного военного деятеля времен Петра I П. И. Ягужинского был открыт так называемый «Шляхетский кадетский корпус»[567]. Необходимость его создания мотивировалась не только целесообразностью изучения основ военного дела, но и гражданских наук «весьма нужно, дабы шляхетство от младых лет к тому в теории обучены, а потом и в практику годны были»[568]. Кадетский корпус являлся привилегированным закрытым учебным заведением. Все учащиеся сводились в две, а затем в три роты сотенного состава. В корпусе изучали: арифметику, геометрию, тригонометрию, фортификацию, артиллерию, рисование, шпажное искусство. Кроме изучения военной теории, кадетов ставили в караул «к некоторым честнейшим постам», водили строем, чтобы умели «весьма по-солдатски поступать». Наконец, в корпусе изучали и гражданские науки: историю, географию, юриспруденцию, танцы, музыку и прочие науки, «дабы, видя природную склонность, потому б и к учению определять». Двойственность целей порождала многопредметность. Каждый изучал все предметы самостоятельно. Группы комплектовались не по возрасту, а по степени знаний. Было предписано «посадить кадетов по рангам, кто против кого более знает, тот перед тем и первенство имеет, в особливо каждую субботу смотреть, чтоб их пересадить по наукам и прилежности[569].