— Что думает Сталин? — переспросил Мехлис. — Ничего хорошего. Посмотри на список: все эти Тухачевские, корки, уборевичи, авксентьевские — какие это коммунисты? Все это хорошо для 18 брюмера, а не для Красной армии.
18 брюмера 1799 года молодой генерал Бонапарт произвел во Франции государственный переворот и со временем стал императором Наполеоном. Брюмер — второй месяц (с 22 октября по 20 ноября) французского республиканского календаря, принятого после революции (иначе говоря, генерал Бонапарт взял власть 9 ноября).
— Это ты от себя, — уточнил Бажанов, — или это сталинское мнение?
Мехлис надулся и с важностью ответил:
— Конечно, и его и мое.
Мехлис в изображении Бажанова предстает несколько карикатурным. Но Лев Захарович в Гражданскую воевал на Южном фронте, был комиссаром 46-й дивизии, ситуацию в армии и людей Фрунзе знал неплохо.
«Между тем Сталин вел себя по отношению к Фрунзе скорее загадочно, — писал Бажанов. — Я был свидетелем недовольства, которое он выражал в откровенных разговорах внутри тройки по поводу его назначения. А с Фрунзе он держал себя очень дружелюбно, никогда не критиковал его предложений.
Что бы это могло значить? Может, Сталин делает вид, что он против зиновьевского ставленника Фрунзе, а на самом деле заключил с ним секретный союз против Зиновьева? На это не похоже. Фрунзе не в этом роде, и ничего общего со Сталиным у него нет.
Загадка разъяснилась только в октябре 1925 года, когда Фрунзе, перенеся кризис язвы желудка (от которой он страдал еще со времен дореволюционных тюрем), вполне поправился. Сталин выразил чрезвычайную заботу об его здоровье: «Мы совершенно не следим за драгоценным здоровьем наших лучших работников». Политбюро чуть ли не силой заставило Фрунзе сделать операцию, чтобы избавить от язвы…
Мои неясные опасения оказались вполне правильными. Во время операции хитроумно была применена как раз та анестезия, которой Фрунзе не мог вынести. Он умер на операционном столе, а его жена, убежденная в том, что его зарезали, покончила с собой…
Почему Сталин организовал это убийство Фрунзе? Только ли для того, чтобы заменить его своим человеком — Ворошиловым? Я этого не думаю: через год-два, придя к единоличной власти, Сталин мог без труда провести эту замену. Я думаю, что Сталин разделял мое ощущение, что Фрунзе видит для себя в будущем роль русского Бонапарта. Его он убрал сразу, а остальных из этой группы военных (Тухачевского и прочих) расстрелял в свое время.
Троцкий в своей книге «Сталин» категорически отрицает мою догадку о Фрунзе, но Троцкий искажает мою мысль. Он приписывает мне утверждение, что Фрунзе стоял во главе военного заговора. Я никогда ничего подобного не писал (тем более что совершенно очевидно, что никакие заговоры в это время в советской России не были возможны). Я писал, что Фрунзе, по-моему, изжил свой коммунизм, стал до мозга костей военным и ожидал своего часа…»
Лучшие хирурги страны, оперировавшие Фрунзе, видимо, действительно допустили роковую ошибку, стоившую ему жизни. Но была ли эта ошибка следствием роковой случайности, врачебного недосмотра или результатом злого умысла? У историков, надо признать, есть основания подозревать такой умысел.
Фрунзе возглавил военное ведомство в результате политического компромисса между Зиновьевым и Сталиным, который еще не настолько окреп, чтобы решать крупные кадровые вопросы единолично. И дело не только в том, что у Сталина уже давно был свой кандидат на пост военного министра. Михаил Васильевич, человек вполне самостоятельный, мог мешать далеко идущим сталинским планам. Во-первых, Фрунзе был человеком Зиновьева, во-вторых, к Троцкому относился вполне уважительно.
А разговоры о «красном Бонапарте» и в самом деле имели место. И, выступая в Военной академии, Фрунзе говорил:
— Многим уже наяву и во сне грезится близость советского термидора. Высказываются затаенные надежды на то, что Красная армия окажется ненадежным орудием в руках Советской власти, что она не пойдет за политическим руководством той партии, которая руководит советским кораблем. Конечно, на все эти разговоры мы можем только улыбнуться…
9 термидора по французскому революционному календарю (то есть 27 июля) 1784 года буржуазия свергла диктатуру якобинцев, что стало концом революции. А глава якобинцев Робеспьер и его соратники были казнены. Страх перед термидором не покидал советское руководство. И военные казались самой реальной силой, способной сбросить большевиков.
Уже в наши дни академик Юрий Поляков, оценивая личность Фрунзе, приходит к выводу, что Михаила Васильевича ждало большое политическое будущее:
«Фрунзе обладал всеми качествами, необходимыми выдающемуся революционеру: горячее сердце и холодный ум, романтизм и прагматизм, смелость, личное мужество, бесстрашие без рисовки и авантюризма. Скромный в быту, не увлекшийся возможностями, которыми обладали обитатели Кремля, Фрунзе являл собой образец подлинного революционера.