Русская армия в войне 1904-1905 гг.: историко-антропологическое исследование влияния взаимоотношений военнослужащих на ход боевых действий

Артиллеристы считались привилегированным по отношению к пехоте родом войск^{289}. Из артиллерии в пехоту и кавалерию переводили офицеров, не справлявшихся с обязанностями. В артиллерию, наоборот, порой переводили самых лучших пехотных офицеров^{290}. В мирное время, до Русско-японской войны, считалось, что артиллерия не должна подчиняться напрямую пехоте даже при выполнении совместных задач. Об этом факторе мирного времени полковник Д.П. Парский, ветеран войны с Японией, писал следующее: «Известное влияние на постановку строевой службы и успех подготовки войск оказывает и неприспособленность нашей мирной организации разных войсковых соединений к потребностям военного времени. Как известно, артиллерия входит в состав пехотных и кавалерийских дивизий только в военное время; то же надо сказать о саперных частях, служба которых решительно ничем не связана с остальными войсками»^{291}. Штабс-капитан А.А. Рябинин о трениях пехотинцев с артиллеристами вспоминал следующее: «Артиллерия в техническом отношении подготовлена у нас хорошо и имеет корпус знающих дело офицеров, но в тактическом отношении ей не хватает уменья согласовать свои действия с пехотой. На поле сражения и выходит, что артиллерия стреляет сама по себе, пехота идет сама по себе. В оборонительном бою, когда цели для стрельбы сами напрашиваются, это обстоятельство почти не имеет значения, а в наступательном, когда цели и время огня надо выбирать самим, сообразно их значению для атакующей массы пехоты, обособленность действий родов оружия дает плохие результаты»^{292}. Аналогичные мысли высказывал участвовавший в войне в должности адъютанта штаба 35-й пехотной дивизии штаб-капитан А.А. Незнамов, впоследствии профессор Николаевской академии Генерального штаба: «Сколько было случаев спора о выборе места для артиллерии, о порядке управления огнем, о самих целях, о наблюдении, о задачах»^{293}. Проблема согласования действий пехоты и артиллерии, существовавшая в Русско-японскую войну, не была изжита даже в Первую мировую: «Взаимоотношения пехотного начальства с батареями, входящими в их участок, были очень неясны; с одной стороны, они им будто бы подчинялись, но в то же время получали все директивы, распоряжения и слушались только своих командиров артиллерийских бригад. Затяжные споры, осложняемые часто дознаниями, расследованиями и другой волокитой, были зачастую результатами этих взаимоотношений»^{294}. Согласно ст. 406, «артиллерия, находящаяся в составе корпусов, дивизий и отрядов, действует по распоряжению командиров и начальников сих частей. Инспектор артиллерии армии распоряжается батареями этой артиллерии только в тех случаях, когда получит от командующего армией особое на то указание в видах приведения в исполнение какого-либо предначертания, сопряженного с действием значительной части артиллерии или с внезапным требованием немедленного содействия артиллерии на известном участке»^{295}.