Читаем Русская Атлантида. Невымышленная история Руси полностью

Другим словом является также восходящее к латинскому слово «noble» — что можно перевести как «лучшие» или «избранные».

В современном английском языке noble («ноубл») имеет значение «благородный» и может быть использовано как имя собственное и как слово «дворянин».

Соответственно, noblewoman — дворянка. А «из знатной семьи» — of noble family.

Принадлежность к мелкому и среднему дворянству обозначается словом gentry («джентри»), происхождение которого я не выяснил. Причем «мелкое» и «среднее» дворянство определяется исключительно по размеру доходов, а не по числу привилегий.

Естественно, во французском и английском языках и двор как хозяйственная единица, и королевский или императорский двор (в языке эти понятия различаются) обозначаются совсем другими словами.

В английском языке двор — yard («ярд или я'д»); «ноя ярд» — это только тот самый двор, который метут, пустое пространство перед домом; а вот домашнее хозяйство — menial. При этом дворец правителя обозначается пришедшим из французского словом court («курт»). Перевести на английский слово «дворник» невозможно, таких реалий в Британии нет. А дворня будет house-serfs от hous — дом и позднего латинского слова «сервы» — лично зависимые слуги, или menials — то есть «люди хозяйства», — но в их число включаются вовсе не только прислуга, но и садовники, огородники, пастухи; это работники, обрабатывающие поля, и даже зависимые люди, которые самостоятельно работают на фермах. Все это — house-serfs.

Как видно, в западных европейских языках нет никакого общего корня для тех слов, которые остаются однокоренными в русском — для дворянина, дворянства, дворни, дворника и двора. Сами языки не сближают эти совершенно разные понятия. И в переводе — ложь! Потому что русский аналог сам собой, по нормам русского языка, заставляет нас предположить совсем другой смысл, которого не было в латыни, во французском и в английском.

В романо-германской Европе дворянство — нобилитет, гентильмены, то есть некие «лучшие» люди. Те, чьи предки уже были известны, благородны, занимали престижное место в обществе.

В русском языке этим словам больше всего соответствует слово «знать». То есть знаменитые, известные и притом — потомки знаменитых и известных.

Нельзя, конечно, сказать, что на Руси вся знать сводилась к дворянству и что дворянство — это вся русская знать. Но на Московской Руси дворянство настолько преобладало над всеми остальными группами знати — тем же боярством, что постепенно поглотило все эти группы, стало само именем нарицательным для всей русской, и не только знати.

Точно так же и немец прекрасно поймет слово «нобилитет», а в самом немецком дворянин — E'delnann, то есть знатный. E'delfrau соответственно — дворянка. E'delleute, A'delige — дворяне.

При этом двор по-немецки Hof, дворня — Hofgesinde; а дворник — Hausknecht (здесь слово производится от Haus — дом и Knecht — слуга, батрак). Как видите, ни малейшей связи «двора» и «дворника» с «дворянством».

В польском языке есть коренное польское слово, обозначающее дворянина, — «землянин». То есть, попросту говоря, землевладелец, а все же никак не дворник. Есть и еще одно слово, означающее дворянство: «можновладство». То есть имеющие право владеть. Смысл тот же.

Но вообще-то в Польше очень мало использовалось это слово, а в Литву — Западную Русь — оно практически не попало.

В Польше было два слова для обозначения разных групп знати, и оба эти слова стали очень известными, международными; они наверняка хорошо известны читателю.

Крупных дворян, владевших обширными землями, называли «магнаты». Слово происходит от позднелатиского Nagnas или Nagnatus, то есть богатый, знатный человек. Магнаты — это те дворяне, которые имели свои частные армии, а часто и прочие атрибуты государства в своих владениях.

Дворяне, которые были не так богаты и должны были служить в армиях (в том числе у магнатов), назывались шляхтичами, шляхтой. Польское слово «шляхта» (szlachta) происходит от древненемецкого slahta, что значит «род, порода». Слово известно, по крайней мере, с XIII века. Первоначально так называлось рыцарство, низшая часть военной аристократии, служилое дворянство.

Смысл понятен: то же, что и «гентил» — «имеющие происхождение». Только не по-латыни, а по-немецки.

Отсюда пошло и польское слово «шляхетство» (szlachectwo), что чаще всего переводится как «дворянство». И зря переводится, потому что это глубоко неправильный перевод. Шляхетство никогда не было сословием, значимым только потому, что оно сидело на чьем-то дворе и получало пожалование из чьих-то ручек.

Во-первых, значительная часть шляхетства имела собственность, в том числе землю. А поскольку отобрать у них эту собственность было нельзя в принципе, то шляхтич при желании мог вообще нигде не служить, ничем не заниматься, валять дурака и просто жить в свое удовольствие, не особенно обременяя себя службой. Редко, но примеры такого рода бывали.

Перейти на страницу:

Все книги серии Вся правда о России

Правда о допетровской Руси
Правда о допетровской Руси

Один из главных исторических мифов Российской империи и СССР — миф о допетровской Руси. Якобы до «пришествия Петра» наша земля прозябала в кромешном мраке, дикости и невежестве: варварские обычаи, звериная жестокость, отсталость решительно во всем. Дескать, не было в Московии XVII века ни нормального управления, ни боеспособной армии, ни флота, ни просвещения, ни светской литературы, ни даже зеркал…Не верьте! Эта черная легенда вымышлена, чтобы доказать «необходимость» жесточайших петровских «реформ», разоривших и обескровивших нашу страну. На самом деле все, что приписывается Петру, было заведено на Руси задолго до этого бесноватого садиста!В своей сенсационной книге популярный историк доказывает, что XVII столетие было подлинным «золотым веком» Русского государства — гораздо более развитым, богатым, свободным, гораздо ближе к Европе, чем после проклятых петровских «реформ». Если бы не Петр-антихрист, если бы Новомосковское царство не было уничтожено кровавым извергом, мы жили бы теперь в гораздо более счастливом и справедливом мире.

Андрей Михайлович Буровский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука