Русская Атлантида. Невымышленная история Руси

Во-первых, не все в состоянии перейти к новому мировоззрению, к новому образу жизни. Хорошо, если можно просто бежать… например, на редко заселенный, богатый ресурсами восток. А если бежать уже некуда? Все верно, тогда — умирать. Между прочим, некоторые племена индейцев Южной Америки выбрали именно такой путь. Жизнь оставила им только два выбора: переход к земледелию или смерть. И люди выбирали смерть. Садились на деревенской площади, приносили маленьких детей. Потесней прижимались друг к другу, пока были силы — пели песни. И умирали.

Не уверен, что история «прогресса» наших предков была менее драматичной. Только индейцы яна умирали в XIX веке на глазах у европейских путешественников, а славяне становились земледельцами, отказывались от подсечно-огневого земледелия уже очень давно. Грязь, жестокость и кровь — давно забыты, осталось лучезарное зрелище «прогресса». Так сказать, восхождения к более совершенным формам жизни.

Во-вторых, за «прогресс» всегда есть и цена — отказ от какой-то части своей культуры. И потому «прогресс» — путь не только приобретений, но неизбежных потерь. Что мы утратили вместе с подсечно-огневым земледелием, наверное, мы никогда так и не узнаем. По крайней мере, до конца.

Люди всегда если и не понимают этого сознательно, то уж, во всяком случае, чувствуют двойственность «прогресса», даже самого необходимого. И еще раз повторяю с полной убежденностью: люди не любят «прогресса».

Скажем откровенно — общество очень не любит развития. Потому что развиваться — это изменяться. А изменения непредсказуемы и для общества в целом, и для его отдельных членов. Никто не знает, что будет лично с ним, если начнутся изменения. С ним лично, с его детьми и внуками, с его общественным кругом, с людьми, похожими на него психологически.

Люди не любят развития, не любят любых перемен. Если есть хоть малейший шанс избежать развития — общество будет его избегать до последнего. Или уж если перемены неизбежны, пусть их будет поменьше…

Во время кризиса природы и общества есть и еще три возможности, кроме развития.

Можно завоевать богатую и культурную страну и какое-то время жить за ее счет. Рано или поздно завоеванная страна или стряхнет с себя завоевателей, или ассимилирует их. Но какое-то время так жить можно! В этом случае можно и не решать никакие вопросы развития общества. Не надо отказываться от наследия мудрых предков, пересматривать привычные нормы человеческого общежития, не надо работать ни больше, ни лучше, чем раньше. Можно еще какое-то время жить так, как привыкли, совершая только одно усилие — чтобы завоеванная страна, паче чаяния, не освободилась.

Так жили норманны в Бретани и в Сицилии, франки в Галии, готы — в Италии, вандалы — в Северной Африке.

Есть и другая возможность — расселиться в географическом пространстве, освоить новые земли. Для этого нужно иметь большой запас свободных земель, причем таких, на которые можно переселиться, не меняя привычных форм хозяйства. Тогда тоже можно не решать никаких насущных проблем. У тебя мало хлеба? Переселяйся! Так двигались по земле племена индоарийцев, завоевавших Индию, но не для того, чтобы ее ограбить (грабить было особенно нечего), а чтобы в ней поселиться и жить. Так действовали буры в Южной Африке, уходя жить от побережья океана в богатые саванны за реку Вааль. Так расселялись племена германцев в Скандинавии.

Третий способ выглядит страшнее всех, но он и легче: надо, чтобы людей опять стало поменьше. Хорошо, если сам бог послал подходящую эпидемию или голод. Как, например, стало просторно в Европе после пандемии чумы в XIV веке! То уже начинался протестантский переворот, коренное изменение религии, образа жизни и форм человеческого общежития. Начинался, кстати, в славянской Чехии, о чем еще пойдет речь. А тут погибла треть населения, и на какое-то время стало ненужным ни открывать Америку, ни реформировать католическую религию! Вот радость-то!

Но общество умеет и организовывать свою жизнь так, чтобы людей все-таки становилось поменьше. Те же походы викингов… В морские походы на непрочных дощатых судах-драккарах, «драконах моря», отправлялась молодежь. Молодые мужчины, цвет нации. Без труда, без усилий которых не сможет существовать народ. Гибель каждого из которых будет означать и гибель не родившихся от него детей, и гибель всех, кто не сможет прокормиться без именно этой пары рук.

Сколько скандинавских парней ушло на дно морей, было убито в сражениях, умерло от непривычной пищи и скверной воды в чужих странах, знает только Господь Бог. Но, во всяком случае, цифру эту надо помножить, по крайней мере, на б или 7 — это и будет цифра человеческих потерь Скандинавии в эпоху викингов.

На примере Скандинавии, кстати, очень хорошо видно, как совмещаются все три способа избежать развития.

Удастся завоевать большую и богатую страну? Например, Бретань или Сицилию? Очень хорошо! Избыточное население уходит туда, проблема снимается.