Русская Атлантида

А сын Ксаверия, Феликс Щенсный-Потоцкий, имел неосторожность влюбиться в дочь небогатых шляхтичей, Гертруду Комаровскую. Родители были категорически против; они хотели женить Феликса на Юзефине Мнишек — из того самого семейства. «Зато» папа Юзефины был краковским кастеляном, и такой брак был бы «равным».

На семейном совете решено было похитить Гертруду и постричь ее в монахини (как видно, Потоцкие мыслили сходно с московскими князьями и царями). А может быть, получить у папы римского разрешения на расторжение брака…

Возможности такого рода были. Свиту Франца-Ксаверия Потоцкого составляло 30 шляхтичей во главе с мажордомом, князем Четвертинским, а частная армия состояла из двух полков — уланского и драгунского.

Тридцать гайдуков во главе со шляхтичем Загурским ночью напали на дом Комаровских, похитили Гертруду, и увезли ее, завернув в несколько перин. По одним данным, Загурский просто не рассчитал веса перин. По другим, похитители встретили по дороге крестьянский обоз и решили не рисковать. Во всяком случае, когда опасность миновала и перины сняли, беременная Гертруда была мертва. Труп бросили в пруд, а потом тайно похоронили.

Комаровские начали уголовный процесс, и, по одним сведениям, стоил Потоцким местечка Витков и трех селений в Белазском воеводстве. По другим, суд приговорил убийцу Гертруды к смерти. Франц-Ксаверий к тому времени помер, и его труп извлекли из могилы и повесили. По еще одной легенде, повесили не труп Ксаверия, а труп Загурского. Во всяком случае, Потоцкие откупились, и никого живого не повесили. А Феликса вскоре женили на Юзефине Мнишек, дочке краковского кастеляна.

По словам Феликса, Юзефина не принесла ему девичьей невинности, а в браке не была верна. Феликс не жил с ней в одном доме, а развлекался, меняя любовниц и имения.

Владелец ста тридцати тысяч крестьянских душ, городов Умань, Браилов, Могилев, Немиров, тридцати местечек, четырехсот двадцати девяти селений, Феликс Щенсный-Потоцкий жил владетельным князем и имел частную армию в две тысячи человек.

Уже стариком, после всех разделов Польши, Феликс Потоцкий влюбился в жену графа Витта, Софию Витт. София была, по одним данным, гречанкой, по другим — валашкой; и по всем имеющимся сведениям ее прошлое таково, что принимать эту даму в приличных мещанских домах не стали бы. Впрочем, деньги могут почти все.

Феликс Потоцкий купил графиню Витт у графа за два миллиона злотых. Прелестная графиня происходила из горной местности и изволила скучать среди равнин. Феликс построил в Умани роскошный парк: насыпали искусственные холмы, провели речки, выкопали пруды, устроили водопады. Насажено было несколько десятков стволов деревьев. Парк назвали «Софиевкой» — в честь Софии Витт.

Что делала шлюшка после смерти Потоцкого, я не знаю, но парк великолепен, и он стоит до сих пор.

Ничего, кроме подрыва мощи Речи Посполитой и отставания Польши, от такой шляхты быть не могло: что от магната, что от его слуг.

Тем более, третье сословие в Польше традиционно оставалось слабым, промышленность развита совсем не так, как в странах Западной Европы; противопоставить шляхте было нечего и некого. А к концу XVII столетия промышленность имеет большее значение для мощи государства, чем храбрость его солдат или высота крепостных стен.

Еще при Яне III Собесском (правил с 1674 по 1696) Московия не вмешивается во внутренние дела Польши. Но после него уже появляется шанс… Швеция хочет поставить своего короля, Станислава Лещинского. Московия другого — саксонского курфюрста Августа. Швеция оккупирует Речь Посполитую, Лещинский сидит на престоле; Август бегает, как заяц, от шведских гренадер. Неосторожный Август много раз отзывался о Карле XII Шведском самыми гадкими словами… И теперь Карл XII особенно сильно хочет встречи, а Август ее особенно сильно не хочет.

Победа под Полтавой, — и Лещинский бежит во Францию, а Август садится на престол.

Во Франции Станислав Лещинский не растерялся и быстро выдал дочку замуж за французского короля. Французская дипломатия очень озаботилась вопросом: а как же это Станислава Лещинского, законного короля, да вдруг поперли из страны? Франция традиционно уважаема в Польше, и на сейме 12 сентября 1733 Лещинский избран королем. Но Российская империя, Австрия и Саксония начали войну за польское наследство 1733—1735 и снова посадили на престол саксонского курфюрста Августа II.

Давно ли Польша и Московия так же решали судьбы Украины? А теперь Швеция и Московия так же точно решают судьбы самой Речи Посполитой.

Казалось бы, что должен испытывать московит, кроме «чувства глубокого удовлетворения»? Заканчивается «старый спор славян между собою», и заканчивается в пользу «верного росса». Торжествовать? Есть, конечно же, и торжество. Но чувства московитов поневоле оказываются куда сложнее, и связано это с ходом модернизации.

Диалог со странами Запада, прерванный Иваном в середине XVI века, к середине-концу XVII становится постоянным и все более расширяется. Без этого страна уже не может.