Русская басня

У Саввы, пастуха (он барских пас овец),
              Вдруг убывать овечки стали.
                    Наш молодец
              В кручине и печали:
      Всем плачется и распускает толк,
         Что страшный показался волк,
      Что начал он овец таскать из стада
                    И беспощадно их дерет.
         «И не диковина,— твердит народ,—
      Какая от волков овцам пощада!»
              Вот волка стали стеречи.
         Но отчего ж у Саввушки в печи
   То щи с бараниной, то бок бараний с кашей?
              (Из поваренок, за грехи,
      В деревню он был сослан в пастухи:
   Так кухня у него немножко схожа с нашей.)
   За волком поиски; клянет его весь свет;
   Обшарили весь лес,— а волка следу нет.
Друзья! Пустой ваш труд: на волка только слава,
             А ест овец-то — Савва.

БЕЛКА

В деревне, в праздник, под окном
              Помещичьих хорóм
                  Народ толпился.
На Белку в колесе зевал он и дивился.
Вблизи с березы ей дивился тоже Дрозд:
Так бегала она, что лапки лишь мелькали
      И раздувался пышный хвост.
«Землячка старая,— спросил тут Дрозд,— нельзя ли
      Сказать, чтó делаешь ты здесь?»
«Ох, милый друг! тружусь день весь:
Я по делам гонцом у барина большого;
      Ну, некогда ни пить, ни есть,
      Ни даже духу перевесть».
И Белка в колесе бежать пустилась снова.
«Да,— улетая, Дрозд сказал,— то ясно мне,
Что ты бежишь, а всё на том же ты окне»

      Посмотришь на дельца иного:

Хлопочет, мечется, ему дивятся все:
      Он, кажется, из кожи рвется,
Да только все вперед не подается,
      Как Белка в колесе.

МЫШИ

      «Сестрица! знаешь ли, беда! —
На корабле Мышь Мыши говорила,—
Ведь оказалась течь: внизу у нас вода
                    Чуть не хватила
                До самого мне рыла.
(А правда, так она лишь лапки замочила.)
      И чтó диковинки — наш капитан
                   Или с похмелья, или пьян.
Матросы все — один ленивее другого;
                Ну, словом, нет порядку никакого.
      Сейчас кричала я во весь народ,
      Что ко дну наш корабль идет:
Куда! — Никто и ухом не ведет,
Как будто б ложные я распускала вести;
А ясно — только в трюм лишь стоит заглянуть,
      Что кораблю часа не дотянуть.
Сестрица! Неужли нам гибнуть с ними вместе!
Пойдем же, кинемся скорее с корабля;
                  Авось недалеко земля!»
Тут в Океан мои затейницы спрыгнули
                  И — утонули;
А наш корабль, рукой искусною водим,
Достигнул пристани и цел и невредим.

      Теперь пойдут вопросы:

А что же капитан, и течь, и что матросы?
                 Течь слабая, и та
                 В минуту унята;
      А остальное — клевета.

ЛИСА