Русская фантастика 2009

После обеда маленькая бойкая медсестра поставила ему капельницу. Она улыбалась молодому пациенту и кокетливо сдувала с лица выпущенную из-под косынки пегую прядь, пальчики двигались ловко и умело — он даже боли почти не почувствовал, но все равно испытывал обморочную дурноту. Погибель где-то рядом. Он уже приклеился, как муха к липучке, и теперь осталось только дождаться, когда случится страшное. Может быть, все, что с ним происходит, — один из тех кошмарных снов погруженного в летаргию Леса?

Медсестра надула губки и ушла. Стефан слышал, как она рассказывает за дверью палаты своей товарке, что заезжий пациент боится уколов, а потом они начали перемывать кости какой-то Эфре Тебери, судя по обмолвкам, тоже здешней медсестре. Лежа под капельницей, Стефан узнал, что Эфра эта — распоследняя шлюха и половая тряпка, парней со всего Мархена к себе сманивает и считает себя красавицей, потому что похожа на куклу из витрины галантерейного магазина, хотя ничего особенного в ней нет. Девчонок спугнул врач, заглянувший посмотреть пациента с забинтованной головой, до сих пор ни разу не приходившего в сознание.

— Лекарств нет, хоть шаром покати, — пожаловался он Стефану, который, выворачивая шею, с беспокойством поглядывал в его сторону. — Если б у нас было все, что нужно, мы бы и тебя поставили на ноги за один-два дня. Нас почти не финансируют, страховые перечисления не покрывают расходов. Перебиваемся, как можем. Одна надежда на претендентов.

— На кого? — переспросил Стефан, обуреваемый неясными страхами.

— Претенденты на Весенний престол. У них скоро начнется первый этап предвыборных состязаний, а пока они совершают турне, выступают перед народом. Если кто-нибудь из них сюда завернет, можно рассчитывать на партию медикаментов или на денежное пожертвование. Наш губернатор уже разослал им письма. Посмотрим, что из этого получится, — врач расстроенно хмыкнул, словно не верил в успех губернаторского прожекта.

Откинувшись на подушку, Стефан тоскливо уставился в беленый потолок. Нетрудно догадаться, что его здесь убьет: отсутствие необходимых лекарств и элементарных антисептических средств.

Из нахлынувшей дремы его вывело ощущение переполненного почти до боли мочевого пузыря. Капельницу уже убрали. Стефан попытался встать, но голова закружилась, его повело, и он испуганно распластался на казенной постели. Все понятно, вставать еще рано, а то долбанешься о дверной косяк или о металлическую спинку кровати — вот тебе и погибель. Надо попросить «утку».

— Сестра! — позвал он слабым голосом. — Сестра, извините, пожалуйста!

— Не ори, деревня, — проворчал старик. — Хочешь поссать — позвони, кнопка вона, возле тебя.

Стефан нажал на кнопку звонка, вскоре после этого отворилась дверь… И он поплыл в вихрях мерцающего звездного тумана, потрясенно глядя на вошедшую девушку в белом халате. Он никогда не видел такой совершенной красоты. Может быть, на самом деле он еще не очнулся и ему снится сон во сне?

— Эфра, он ссать хочет, — разрушил очарование момента сосед. — Давай, шевелись, к ядрене…

Пятый день, Стефан все еще жив. По расчетам, караван, который должен забрать его с Мархена, появится послезавтра, если не случится непредвиденных задержек. Уговорить бы Эфру уехать вместе с ним в Танхалу. Все бросить и уехать, ей же терять нечего, но она не может оставить больную мать.

— Я только из-за мамы до сих пор живу, — радужка ее сине-серых глаз напоминает ледяные узоры на окнах. — Иначе давно бы уже… И всю эту дрянь захватила бы с собой. Я даже спланировала, как это можно сделать: прийти с гранатой, дождаться, когда все соберутся, — и выдернуть чеку. И посмотреть напоследок на их лица, чтобы они успели понять, что это я их убиваю. Но мама тогда останется совсем одна, а у этих скотов тоже есть и родители, и братишки-сестренки, и все их претензии выплеснутся на нее, понимаешь? Если просто вколоть себе что-нибудь, ей тоже будет плохо. А если я сбегу, они же на ней отыграются! Дверь сломают, в квартире напакостят… Или толкнут ее на улице, на гололеде — и все. Они сказали, если я поеду в Танхалу подавать в суд, мама за это поплатится — мол, ее не трогают, пока все шито-крыто.

— Разве нельзя что-нибудь придумать? — чувствуя себя безнадежно несчастным, спросил Стефан.

— Придумай. Если сможешь забрать отсюда нас обеих, поедем с тобой хоть в Танхалу, хоть на край света. Только учти, у мамы артрит, гипертония и больное сердце. Надо, чтобы в дороге ей не стало хуже. На переезд нужны деньги, у нас их нет.

— Я достану. Продам парикмахерскую и вернусь за вами.

…На третий день Стефан смог встать с постели и прогуляться по коридору. Врач предположил, что Лепатра вытягивала у него жизненную энергию — возможно, бессознательно — и это подорвало защитные силы организма, но теперь, вдали от нее, он быстро пойдет на поправку. Порекомендовал сходить к знахарке — потом, в столице. На Мархене хороших знахарок давно уже нет.