Русская фантастика 2010

По горящему зеркалу залива медленно двигались суда, издавая горестные трубные звуки.

— Если река ещё обмелеет, — музыкант вернул стакан, — остановят ядерный реактор в Милиане. Ему, блин, нужна вода. Останемся без света! А ты куда глядишь? Хочешь парня? Вот он я.

— Арто так и не нашли? — лениво спросил долговязый. Ласса промолчала, изучая гавань в бинокль.

— Царство небесное. — Музыкант грузно закинул бычью ногу на ограду; загородка жалобно скрипнула. — Помянем! Закажите мне коктейль. Вот не ждал, что ты водишься с этим спекулянтом!

— Полегче, борода. — Долговязый снова повернулся к Лассе. — Так ты берёшь?

Подошёл анундак. От него за метр пахло жёлтой полынью, позвякивали колокольцы на косичках, а в круглом вырезе цветастой рубахи-дашики щерилось ожерелье из чьих-то зубов.

— Товар можно брать у меня, — предложил он музыканту. — Наши привозят регулярно. Я тут сяду. Хакей?

— Беру. — Ласса отодвинулась от африкоса.

И вдруг что-то изменилось. Словно в мир жаркой истомы вторглось нечто постороннее, тревожное. Девушка с испугом огляделась — что? почему? — и вновь подняла бинокль.

Вот оно.

Из-за мыса, вытянувшегося в простор гавани, выворачивал большой сухогруз. Мрачная плавучая скала в море огня. Давящий свет смазывал детали, но Ласса несколько раз нажала сенсоры настройки, и в расплывчатом поле зрения проступили угловатые тяжёлые буквы: «ГОЛАКАЛА».

«Голакала», — вспомнила она, — «Чёрный шар». Прикатился… Значит, уже скоро».

— А быстрей… быстрее можешь? — поспешно и тихо спросила она долговязого.

«Все, кто приходит ко мне, — пациенты психбольницы. — Энгеран глядел с седьмого этажа на мутный серо-зелёный канал, где катера прикипели к причалу. — Тем более сейчас. Я сочиняю предисловия к их историям болезни. У всех жар и тиф. Тиф значит «туман». Людям туманит мозги: они слышат голоса из стен, видят мальчиков с крыльями, красных пауков в ванной — и спешат рассказать мне. Может, это воспалённое тщеславие? Да, и оно тоже. Увидеть свою рожу в рубрике «Необъяснимые явления» — прелесть! «Покойный муж говорит со мной из микроволновки»… Вот телефон, обратитесь туда — там вас поймут, вам помогут… Но где брать новости для колонки? И этот чёртов блог!.. Приходится терпеть».

Он с ненавистью посмотрел на свежую наклейку, прилепленную над стенным пультом: «КАЖДЫЙ, КТО ВКЛЮЧИТ КОНДИЦИОНЕР, — ПРЕСТУПНИК! ТЫ МОЖЕШЬ ВЫЗВАТЬ ПЕРЕГРУЗКУ АТОМНОЙ ЭЛЕКТРОСТАНЦИИ!»

По кромке подоконника бесконечной и деловитой цепочкой бежали фараоновы муравьи — малюсенькие, бледно-жёлтые, полупрозрачные.

«О, проклятые твари, опять!.. Три раза травил, в ноль вывел, так нет же — воскресли. Они жрут мой сахар, — обречённо думал Энгеран, тихонько давя неистребимых врагов пальцем. — Метят лапками дорожку, крадут по крупинке и гадят в сахарницу. Ненавижу».

Пора обратить внимание на гостью! Если она принесла что-нибудь занятное, горячее…

«…я продам это в «Маэн Фрейнгорд», — обласкала его розовая репортёрская мечта, — и срублю пару тысяч. Или тысчонку в издании поплоше».

— О чём таком необычном вы хотели мне рассказать?

Женщина красиво и опрятно утёрла лоб платочком. Лёгкая одежда, плетёная белая шляпа с широкими полями, антиперспиранты — всё напрасно. От жары нельзя избавиться, как рыбе — вылезти на сушу.

— Вы не должны упоминать мою фамилию и место работы.

— Жаль. Я беру подлинную информацию. Без анонимов.

— Так вы обещаете? И никаких фото.

— Боюсь, мы не договоримся.

— Но ведь вам нужны истории о всяких странных делах?

— За день я выслушиваю их с десяток. Уж поверьте, я найду, что вставить в очередной выпуск.