Русская фантастика 2010

Если бы инфопланты монтировали в предплечья, если бы!.. Потеря руки не так важна. Да, больно, зато никаких проблем с передвижением. Дервиш, расковыряв Акиму голень, обработал рану некачественно, лишь бы как. Кровью двадцать восьмой не истечет, смазка гидроусилителей в минус — перетерпим. Но если вовремя не устранить повреждения, можно загнуться от сепсиса.

Две клешни — два виброножа — методично ерзают по пластику: шкрым-с-с, ш-ш-шкрым-с-с, шкрым-с-с… — ритм замедленной съемки. Оч-чень быстрый ритм для Акима.

Чмоканье присосок. На лобовой броне — наклейка-транслятор с бегущей строкой новостей. Кто в здравом уме рискнет гулять в Пересменку, глазея на последние сводки, которые и так можно выудить из ньюс-рассылки?!

Алые угловатые буковки завораживали.

«Шелководы Харьковского Сектора готовятся к сезону откормки шелкопряда. В грядущем полугодие специалисты обещают вырастить полмиллиона коробок грены». Это надо знать. Шелководы — это серьезно. «В Московском Секторе стартовал 205-й традиционный турнир по боевым нардам на приз Хукумата, посвященный памяти Мухаммада ат-Термези. В соревнованиях участвуют воины-аналитики семи весовых категорий…»

Двадцать восьмой дернулся и пополз.

Бежать! Иначе…

Аким полз, полз, полз… — куда, зачем?! — какая разница, если сзади…

Шкрым-с-с, ш-ш-шкрым-с-с, шкрым-с-с!

И чмоканье присосок.

Хозяйство рембригад поблизости, в стенах из коралла и песчаника бездельничают людишки, властные над сотнями скорпионов. И что? Разве кто-то пошевелит пальцем?!

Тяжелое дыхание — хрипом из гортани.

И — шкрым-с-с, ш-ш-шкрым-с-с, шкрым-с-с!

Нога, чтоб ее, и… — показалось? — нет! Салатовый хиджаб с золотой вышивкой!

Малика не теряла времени зря: работала, уединившись за сетчатым ограждением лаборатории. От виска к терминалу вился полупрозрачный шлейф.

Такой же рабицей огораживают площадки для файтинга.

Только здесь нет антигравных щитов, опутанных колючей проволокой, а трехочковую линию не запирают ниппельным полем. Умилительная дверца: щеколда и замочек, подвешенный к ржавой ручке. Пластиковая табличка — «Только для крыс». Смешно. Будто крысы умеют читать.

Бежать — ползти! — дальше некуда. Это последнее пристанище.

За ограждением суетилась Малика: поливала брикеты пузырящейся дрянью. Мерзкие серо-фиолетово-красные и желто-коричнево-оранжевые уродцы, хвостатые и облезлые, длиннорылые и короткошерстные, вертелись под ногами жены, по очереди атакуя кормушку.

Шкрым-с-с, ш-ш-шкрым-с-с, шкрым-с-с!!!

Уборщик преследовал двадцать восьмого, собираясь очистить территорию от мусора. Поднятый клешнями ветерок холодил разгоряченное лицо. Алые блики в светофильтрах: «Принятым вчера указом «О внесении дополнений в Административный Кодекс» ужесточены меры наказания за использование вирт-терминалов при управлении транспортными средствами. В первую очередь за создание аварийных ситуаций при вирт-сексе».

Ох уж эта бегущая строка! К-28 не сразу заметил на горбу скорпиона проклятого дервиша, его скуластого сообщника и невменяемую девицу с бубном.

Как они взобрались на уборщика?! Ассенизатор не прогулочный лайнер, не рикша, не мобиль повышенной комфортности! И… скорпион не оказал сопротивления, даже позволил взобраться на скользкий — в потеках масла — панцирь. Нереально!

Пара срединных и четыре пары боковых глаз изучали Акима, отслеживая любое движение. Скорпион подобрался так близко, что двадцать восьмой слышал натужное дыхание и хрипы в легочных мешках, ощущал смрад пара, стравливаемого отверстиями в головогруди.

На спине уборщика веселилась троица.

О, позор на седины почтенных управителей! О, падение нравов! Акиму неприятен сам вид грязного девичьего лица, обнаженных голеней и предплечий. Да что мордашка, коль разрешен доступ к телу! Зарывшись с головой в ПВХ-рубище, скуластый урчал, целуя и покусывая живот девушки: колтуны щекотали рельеф мышц. Бесстыдница хохотала, истязая бубном округлые, в разводах машинного масла ягодицы. Дервиш, припадая на левую ногу, кружил на месте и пел, абсолютно не попадая в ритм бубна. Морщины на лбу складывались в причудливый орнамент.

Куцая растительность на подбородках. Черные круги под глазами. Тощие тела.

Судьи и палачи.

Аким обернулся: жена не обращала внимания на уборщика — стоит ли тратить время на всякие глупости? Не видела она и странную троицу. Акима тоже не замечала.

Двадцать восьмой приподнялся на локтях — накладки экзо трансформировались, уменьшая давление на суставы. От вида инфоплантов, нанизанных на оптоволокно, беглеца передернуло. Аким прокашлялся и заорал:

— Что я вам сделал?!

Скуластый оторвался от живота девушки. Дервиш прекратил заунывные песнопения и, ковырнув ногтем в зубах, ответил:

— Ты?! Ничего. Это мы. Мы сделаем из тебя человека! Мы!!!

— Но я…

— Ты жалкая слизь у наших ног!