Русская фантастика 2010

— ВЫ ЧТО?! АЛЕКСАНДР, ИРИНА! ЗАБЫЛИ ПРАВИЛА?! НЕЛЬЗЯ СОПРОТИВЛЯТСЯ МУТАНТАМ, ТОЛЬКО УБЕГАТЬ! И ВМЕСТЕ ВЫИГРАТЬ ВЫ НЕ МОЖЕТЕ! ПРИЗ ДОСТАНЕТСЯ ТОЛЬКО ОДНОМУ! ПОДУМАЙТЕ! ПЯТЬ МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ!!! СЛЕДУЙТЕ ПРАВИЛАМ!

И снова пала тишина, лишь в фабричном дворе, изрядно поросшем густой сочной травой, поскрипывали о чем-то своем кузнечики.

Алекс содрал с «гэшки» идиотские пластиковые нашлепки, имитирующие пэйнтбольное ружье, отвернул глушак, подмигнул Ирине. Девушка несмело улыбнулась в ответ — на оцарапанной щеке проявилась очень милая ямочка. Алекс гикнул, привычно выщелкнул магазин, проверил — вставил на место.

Потом медленно отцепил с уткнувшегося лицом в землю «мутанта» рацию. От прикосновения тот даже не пошелохнулся.

«Крепко я его», — подумал Алекс.

Из динамика слышались какие-то хрипы, шорохи. Алекс прижал клавишу передачи, отчетливо произнес:

— А имели мы твои правила!

Голос Алекса звучал в операторской приглушенно — по знаку режиссера техник убрал звук. Арт Воронцов, развязно покачиваясь на стуле, разговаривал по мобильному телефону:

— …да, передача почти готова… угу… конечно, конечно… не-ет, на этот раз у нас есть кое-что интересное. Да знаю я, что рейтинг падает, знаю! Учитываю… и ваше мнение тоже учитываю! Заверяю вас, все будет в порядке! Да. Ручаюсь. Хорошо, до свидания. — Воронцов с силой захлопнул трубку: — Вот козел! Угрожать мне еще будет!

Ассистент недоуменно взглянул на шефа, осторожно спросил:

— Что-то случилось?

— Лебяшев звонил…

— Директор развлекательных программ?

— Он самый. Мягко намекнул, что если рейтинг «Гладиаторов» и дальше будет падать, он поставит на совете директоров вопрос об исключении программы из эфира. А рейтинг и будет падать, если за семь месяцев никто так и не смог выиграть Главный Приз.

— Люди хотят видеть победителей, — задумчиво пробормотал ассистент.

— Именно. А еще они хотят видеть, что каждый, если постарается, может выиграть пять миллионов. И думать про себя: вот и я тоже смог бы… Сколько у нас до конца?

— Шестнадцать минут. Я охотников попридержал пока… Пусть Костецкий думает, что они пистолета боятся…

— Правильно, а то еще стрелять начнет. У него в стволе сейчас патрон с перекосом, заклинит при первом же выстреле. Но он парень опытный, может и смекнуть, в чем дело… И как вы могли пропустить?..

— Извините, Арт Вадимыч, мы даже и подумать не могли… В биографии написано — юрист, консультант по имущественным делам, практику проходил в подразделениях МВД…

— Ладно, так даже лучше… Участник горячих точек, тяжелая память о войне, расшатанная психика — то, что надо. Но в следующий раз постарайтесь так не прокалываться. — Воронцов с силой потер подбородок. — Так… Значит, минут через двадцать он ворвется сюда и, размахивая пушкой, потребует отдать ему приз? — Режиссер обернулся к технику. — Предупредите охрану и поставьте камеры вон там, там и там.

— Вы хотите это снимать? — удивился ассистент.

— Конечно. Хуже того — я хочу это пустить в эфир. Без резки и без купюр. Все, что он здесь скажет.

— Но программу после такого точно прикроют!

— Вряд ли. В крайнем случае слегка изменим правила. Зато на этом парне, — Воронцов кивнул на экран, где по ржавым лабиринтам бывшего автопарка крались Алекс с Ириной, — мы в пять минут въедем на верхушку рейтинга. Передача в прайм-тайм идет, представляешь, как пресса налетит: «Участник телевизионной игры сошел с ума во время съемок! Не выдержав психологического давления, игрок поверил в реальность шоу!» А? Даже если последнюю передачу запретят повторять, можно пустить предыдущие в записи, да еще видео… Нет, помяни мое слово, я им такой рейтинг сделаю, мало не покажется!

Ассистент слушал с ошарашенным видом.

— Да, и вот еще что. Скажите подсадному, ну, как его там, рыжий такой… а-а, Сережа! Классно орал парень, талант! Я сам чуть не поверил…

Альберт Гумеров

Маменькин сынок

Рай находится под ногами матерей…

Пророк Мухаммед

Говорят, перед смертью перед глазами человека проносится вся его жизнь. Лекс не мог ничего об этом сказать просто потому, что у него не было глаз в традиционном понимании. Камеры и датчики — это да, такого добра сколько угодно, а вот глазами с роговицей, хрусталиком и прочим он был обделен с самого рождения. Впрочем, исполнение вынесенного приговора его не путало: человек способен привыкнуть к чему угодно, даже к смерти. Особенно к смерти. И что бы там про него ни говорили, Лекс по-прежнему оставался человеком. По крайней мере, для себя самого.