Русская фантастика 2011

— Ну, предположим, кто-то допустил ошибку, не закрыл вовремя дверь, не прошел дезинфекцию… но это ж не значит, что эта дрянь способна проникать сквозь стены корабля и космический вакуум!

— Не знаю. Может быть, тут дело вовсе не в химии, не в физическом прохождении сквозь стены…

— А в чем?

— Какое-то дистанционное воздействие, от которого не спасает никакая защита.

— Черви-телепаты? — скептически хмыкнул он, но тут же всерьез задумался над этой идеей. — Некрофаги, вызывающие у куда более крупных живых существ неконтролируемую тягу к насилию и таким образом обеспечивающие себя запасами падали… и квартирами. — Он вспомнил распятый труп женщины, превращенный в огромный… муравейник, улей? — и его передернуло. — Вообще-то такая гипотеза многое объясняет. Например, почему здесь не гниют трупы. Если эта фауна обрабатывает их каким-то консервантом… Но все равно, с какой стати крушить все приборы корабля, лишая последних выживших шанса?! Ведь если мы уцелели и остались нормальными, защитный механизм существует!

— Может, они не были уверены, что мы остались нормальными. Мы были без сознания, а у них не было времени ждать, чем все кончится. Но есть и худший вариант.

— Хуже, чем лететь куда-то в межгалактическое пространство на преднамеренно лишенном шансов на возвращение корабле?

— Да. Если мы на самом деле не остались нормальными. Если эти твари уже внутри нас.

Адам замер, прислушиваясь к собственным ощущениям. Он и впрямь готов был почувствовать, как паразиты прогрызают себе дорогу в его внутренностях, — но чувствовал лишь липкий холод страха, разливающийся по животу. И этот страх не желал уходить, независимо от наличия материальных подкреплений.

— Ты не видела червя, что выполз из кишок того парня, — сказал он хриплым голосом, пытаясь убедить не столько ее, сколько себя. — Да и те, что с ногами… они достаточно крупные, чтобы мы их почувствовали, если бы…

— А если они просто ждут своего часа? — возразила Ева. — Личинки могут быть и мелкими. И они могут быть вовсе не такими тупыми, как может показаться. Они знают, что мы — последние на борту. И нас оставят жить до тех пор, пока мы не встретимся с новыми потенциальными носителями и не передадим заразу дальше…

— Все равно, — упрямо скривил губы он, — не может быть, чтобы люди, уже научившиеся строить межзвездные корабли, не умели бороться с какими-то паразитами! Да и нет в этих паразитах никакого особого ума… вон, видишь, из-под ноги убегать и то не торопятся, приходится смотреть, как бы не раздавить эту гадость! Да и сколько их уже передохло…

— Наверное, им тяжело адаптироваться в непривычной среде. Но у некоторых это все же получается, и даже слишком хорошо. — Ева вдруг присела на корточки, подобрала обломок какой-то платы и пошевелила им пару дохлых «тараканов», а потом опрокинула на спину их живого собрата. Тот вяло корячился, не имея ровно никаких шансов вернуть себе нормальное положение. Ева с хрустом размазала его по полу. — Не пойму, откуда могли взяться такие твари, — сказала она. — Ты заметил, что у них разное число ног?

— Я же сразу тебе об этом сказал!

— Нет, я имею в виду — даже у тех, которые вроде бы принадлежат к одному виду. Вот у этого число ног все-таки четное… но они разной длины. Какая эволюция могла породить такое? И парность конечностей — это ведь не случайный каприз земной природы. Это действительно удобно, это целесообразность, закрепленная поколениями отбора для совершенно не похожих друг на друга видов… Как же должен выглядеть мир, в котором вот такое неуклюжее существо с непарными ногами разной длины получит эволюционное преимущество?

— Как мир ночных кошмаров, — пробормотал Адам и, чуть подумав, добавил: — Шизофреника. Слушай, а может, мы с тобой вовсе и не пришли в себя? Может, это все галлюцинации, а? Все бы отдал, чтобы проснуться сейчас в уютной психушке…

— Тогда и ты — галлюцинация, — заметила Ева. — С моей точки зрения, конечно. А с твоей — я…

— Лучше уж быть галлюцинацией, чем червивым изнутри. Я… я боюсь тараканов, — произнес он почти жалобно. — И пауков. И червей тоже не жалую… — Он беспомощно оглядывал свое облепленное намертво присохшими повязками тело, словно ожидая увидеть, как нечто шевелится и ползает под кожей. А может, под повязками как раз оно самое и есть — ходы, проделанные личинками… — Охота же тебе было высказывать гипотезу, которую мы не можем проверить! И без того тошно…

— Ага, а сам говорил — предупрежден, значит, вооружен, — припомнила ему Ева, но без всякого язвительного торжества в голосе. Тоска и страх грызли ее изнутри похуже любых червей. — Ладно, давай уже дойдем дальше и будем делать хоть что-нибудь, а то я и впрямь с ума сойду…

Они вышли в коридор, огибавший шахту лифта, и двинулись к следующей двери.

— Между прочим, ты заметила еще одну странность? — спросил Адам. — На таком большом корабле на дверях нигде нет табличек. Конечно, экипаж должен был и так знать, где что, — и все-таки здесь немудрено ошибиться дверью, особенно в кольцевых коридорах.

— Да, — согласилась она, — вряд ли так и было задумано.