Русская фантастика 2012

Он застал Абдуллу за странным занятием. Контрабандист сидел у костерка за нагромождением известняковых блоков и держал в руках одну из глиняных плиток из тюка с «багдадским камнем». Бережно держал, словно младенца. Едва не баюкал. Верещагин увидел, как Абдулла подносит плитку к лицу и осторожно дует на нее, морща лоб и высоко вскидывая черные брови. В тот же миг затрепетало пламя костра, взметнулись над головой контрабандиста то ли ночные птицы, то ли летучие мыши… Затем Абдулла передал плитку женщине в чадре. Та с очевидным нетерпением приняла «багдадский камень», отвернулась и что-то быстро зашептала, указывая пальцами, унизанными серебряными кольцами, в сторону окутанной темнотой пустыни. Верещагин почувствовал, как от этого шепота его тело покрывается гусиной кожей. Что за черт?! Шипящий шепоток, в котором звучал шорох песка, осыпающегося с верхушек барханов, вздохи ветра, несущего смерть из сердца пустыни, скорее мог принадлежать злобной эфе, чем женщине.

— Странная судьба ждет меня, однако, — проговорил Абдулла неспешно, будто продолжая прерванный разговор. — Я, говорят, умру вот здесь — возле этой самой цистерны. И ты будешь рядом…

Верещагин шагнул вперед, схватил Абдуллу за халат и легко, будто котенка, поднял контрабандиста в воздух. Крякнул, сплюнул, а затем швырнул горе-караванщика на груду блоков и следующим движением вдавил в его щеку дуло нагана.

— Но я умру не сейчас, — пояснил, закатив глаза, Абдулла. Верещагин почувствовал, что в правый бок его укололо острие кинжала, предупреждая. Пока только предупреждая. За его спиной стоял тот самый косматый таджик.

— Говори, Абдулла! — приказал Верещагин. — Ведь я успею спустить курок до того, как твой нукер рассечет мне печень.

— Что ты хочешь знать, дорогой? — спросил Абдулла.

— Что за чертовщина происходит в моем городе? Какие беды ты принес в Пиджент из пустыни?

— Эге! Убери руки и спрячь пистолет. У нас есть время до восхода луны. Будь моим гостем!

Верещагин выругался и отступил. Абдулла сел на землю. Потер надавленную щеку, поправил на груди халат.

— Ты видел британца?

— Британца? — машинально переспросил Верещагин. Перед его внутренним взором возник образ бандита-европейца.

— Его зовут Джордж Смит. Он одержим бесами, это очень хитрый и очень опасный человек, — сказал Абдулла.

— Но ведь и ты не сахар, — возразил Верещагин, подсаживаясь к костру.

— Ай, да забудь же о старых обидах! — Абдулла жестом подозвал таджика: — Махмуд, чаю господину капитану! Ты ведь захотел выяснить правду? — спросил он, щуря глаза. — Тогда слушай и не перебивай. А затем реши, в какую сторону станет палить твой наган.

…В году 1883-м газета «Лондон Экспресс» напечатала новость, которая всколыхнула ученые круги Европы и Америки: во время археологических раскопок на месте древнего Вавилона в Междуречье были обнаружены глиняные таблички, покрытые клинописными знаками. После долгих трудов клинопись удалось перевести…

«Багдадский камень»! Та корявая плитка среди товаров Абдуллы, догадался Верещагин. Вот оно что! А караванщик-то безграмотный излагает, словно кружева плетет. Что-то здесь не сходится. Как пить дать не сходится!

…Оказалось, что на табличках была записана эпическая поэма ассирийцев, которая получила название «Сказание о Гильгамеше». В эту поэму входили главы, содержащие первые на Земле описания сотворения мира, происхождения жизни, Вселенского потопа. Конечно, многих табличек не хватало. В повествовании то здесь, то там зияли смысловые разрывы. И тогда «Лондон Экспресс» объявил, что заплатит тысячу золотых гиней тому, кто найдет недостающие таблички…

Джордж Смит, скромный музейный служащий, у которого ранее не замечалось склонности к авантюрам, оставил музей, работу, семью и отправился в богом забытые земли, населенные дикими бедуинами. Он поехал на раскопки Ниневии — города на северо-востоке Междуречья. Сначала им руководила жажда денег, затем — научный интерес, потом он узнал, что семья потеряла родовое поместье из-за его долгов, и поиск табличек превратился в вопрос жизни и смерти. А далее (тут Абдулла перешел на шепот), когда пески почти выпили из него жизнь, пришла весть из Лондона о том, что его жена покончила с собой, не выдержав нищеты и унижений. Тогда Смит понял, что должен отыскать эти проклятые таблички во что бы то ни стало, иначе все жертвы окажутся напрасными…

— И что ты думаешь? Он нашел их! Нашел все! И даже больше, чем мог себе представить!

— Он нашел таблички, которые я почему-то вижу среди твоих товаров, караванщик! — проговорил, багровея лицом, Верещагин. — Ты украл их! Теперь понятно, почему умалишенный Джордж Смит рвет и мечет. Ты — верблюжье дерьмо, Абдулла. Ты — задница павиана. Из-за тебя жизни жителей Пиджента висят на волоске!

— Лучше выпей чаю, господин капитан. Ты выслушал только половину истории, — усмехнулся Абдулла. — Самое интересное ждет тебя впереди.