Русская фантастика 2014

Меня вывели на помост, и Али принялся расписывать мои достоинства. Рядом со мной стояли два чужих раба: огромный черный человек с большими вывернутыми ноздрями и толстыми губами, с ногами и руками, похожими на стволы деревьев, и худой индус, ничем особенно не примечательный, кроме отвратительного запаха изо рта. Рядом его хозяин кричал, какой это спокойный и неприхотливый раб. Чернокожий также выглядел спокойным и отстраненным. Но мой нос было не обмануть. От этого человека пахло яростью. Запах становился все сильнее. Я пригляделся и увидел причину — едва заметные бугорки на оливковой коже могучего раба. Перед торгом гиганта избивали, завернув в плотное одеяло. Али поступил так с двумя невольниками, решившими устроить драку. Способ был очень удобен: он позволял наказывать раба, не попортив шкуры. И теперь негр был словно улей, полный рассерженных пчел. Я напрягся, готовый ко всему. Между тем на спокойного раба нашелся покупатель. Он начал продвигаться через толпу к помосту. Возникла заминка, другие торговцы на мгновение умолкли. И тут чернокожий напал. Очень быстро для человека. На помосте наши руки связывала утлая веревка. Делать путы надежнее было невыгодно. Товар могли счесть опасным и не купить. Вместо этого у помоста всегда дежурили могучие охранники с ошейниками и веревками наготове. Однако они не успели. Гигант в мгновение ока разорвал путы, очутился рядом со своим мучителем и сжал его в смертельных объятиях. Все на площади услышали страшный хруст — это ломались ребра. Работорговец забился в руках чернокожего, испражнился и затих. Мститель отбросил тело в сторону, и мертвец сбил с ног безучастного раба, который так и стоял, не повернув головы. А затем гигант устремился к Али, который был ближе всего к нему. Должно быть, ярость ослепила чернокожего, и он готов был растерзать любого, кто был рядом. Я действовал, не раздумывая, одним движением вскочил на плечи негра и свернул ему шею. Так я охотился на оленей, пока не появился железный клык. Черный человек рухнул на помост, проломив подгнившие бревна. Охранники, наконец, добрались до нас, но делать им было уже нечего, и они решили было отыграться на мне, но Абу Марух остановил их властным окриком. Потом подошел ко мне.

— Я недооценил тебя, — сказал он наконец. — Пойдем, торг на сегодня закончен.

В толпе слышались громкие голоса. За меня давали большие деньги. Но Али не реагировал на предложения.

Мы провели остаток дня в лагере каравана. Мне была предложена необычно обильная трапеза. По мере приближения к Нанпуру наши порции увеличивались, но это был настоящий пир. Я не заставил себя упрашивать и быстро расправился с едой. Вечером к шатру абу Маруха явилась чрезвычайно толстая женщина. Она была так обильно умащена ароматными маслами, что ее собственный запах был почти неразличим даже для моего чувствительного носа. Это была вдова работорговца, убитого черным человеком. Звеня золотыми браслетами, она принялась требовать от Али компенсации, упирая на то, что потеряла кормильца и одного из лучших рабов, потерпев двойной убыток. Пахучая толстуха желала в качестве компенсации забрать меня. Абу Марух мягко говорил с жирной самкой и пригласил её в шатер. Там они еще некоторое время спорили. Наконец женщина ушла. По дороге она что-то ворчала себе под нос.

Я полагал, что Али рассердится на меня, но торговец вышел из шатра довольный и сказал:

— Теперь ты хороший раб. Я заплатил за тебя изрядную цену, — в глазах торговца при этом плескалось веселье, и я понял, что вдова продешевила.

Али оставил меня при себе и принялся обучать различным людским уловкам. Среди прочего меня учили владеть разным оружием, от большой пушки до метательного диска, что вмиг может отсечь голову взрослому мужчине. Были учителя, которые отказывались работать с дикарем, но Али платил, и они смирялись. Мне запомнился тщедушный старичок, учитель английского. Он входил ко мне, точно в клетку к дикому зверю, бледнел, лепетал и тряс своими сединами. Зато по окончании урока имел вид горделивый и надменный, будто великий полководец, одержавший значительную победу.

Как бы то ни было, я постиг язык сахибов и довольно быстро превзошел своих преподавателей боевых искусств. Дело в том, что я двигаюсь много быстрее обычного человека, а мой чувствительный нос позволяет предупреждать атаку врага. При этом я прекрасно понял всю убийственную мощь оружия сахибов. Ведь от летящей пули не смог бы уклониться даже самый стремительный хищник.