Русская фантастика 2014

Среди тех, кто 17 апреля оказался в «Охотном ряду», была и моя мать. После взрыва она прожила ровно неделю. Семь дней изуродованное тело цеплялось за жизнь, и все это время я на что-то надеялся. Но врачи вынесли приговор сразу, немного разойдясь лишь в дате летального исхода. И чуда не случилось.

Всю неделю я провел у ее постели. Наблюдал за агонией и, корчась от невозможности помочь, записывал предсмертные муки матери на свой чудо-прибор. Затем, чтобы потом одним импульсом переслать сгусток боли и ужаса в голову убийцы. Сгусток, который никуда не исчезнет, не рассосется — до последнего часа того, кому достался…

Приговор неожиданностей не принес. Игорь Нахабин получил свои двадцать лет и был помещен в камеру-одиночку, которая сделала бы честь любому цивилизованному государству. К услугам заключенного были телевизор, компьютер, набор тренажеров и небольшая библиотека, не говоря уже о комфортном туалете.

Трижды в день после приема пищи он прогуливался во дворике, центр которого занимала большая цветочная клумба. Однажды я видел этот дворик по ТВ. Камера крупным планом показывала розовые махровые астры, оранжевые колпачки настурций и ярко-желтые шарики бархатцев. Чувствовалось, что ухаживающие за ними тюремщики относятся к порученному делу любовно.

Миллиарды людей по всей планете, ютящиеся в лачугах и бараках, не говоря уже о бездомных, могли искренне позавидовать самому известному здешнему сидельцу. Казалось бы, он должен благодарить судьбу. Но, как пронюхали вездесущие журналисты, вскоре у заключенного началась депрессия, переходящая в жуткие нервные припадки. Они повторялись все чаще, и в конце концов медики настояли, чтобы Нахабина перевели в психиатрическую больницу. Где он спустя месяц и покончил с собой, спрятавшись от камер наблюдения под одеяло и перерезав горло обломком ножовочного полотна.

Кто и когда ухитрился отправить ему с передачей орудие самоубийства, так и осталось загадкой. Но не для меня.

Игорь Минаков Максим Хорсун СТОЛПОТВОРЕНИЕ

1

Требовалась всего одна минута пятнадцать секунд, чтобы радиосигнал с поверхности Вавилона прошел через квантовые врата и достиг ретрансляторов на орбите Земли. Задержка была ощутимой, но в НАСА посчитали, что без прямого эфира не обойтись. Каждый, кто желает стать сопричастным к главному космическому событию года, должен получить такую возможность.

Команда «Преимущества» тяготилась своей миссией. Дело в том, что на Вавилон уже дважды приземлялись корабли землян. И их экипажи были истинными первопроходцами. К сожалению, имена людей, на своем опыте убедившихся в том, что вавилонские аборигены безобидны и неприятных сюрпризов во время прямого эфира не преподнесут, надолго останутся в секретных файлах. Формально, первыми людьми, ступившими на Вавилон, станут астронавты с «Преимущества», — ас ними и миллионы зрителей, следящих за видеотрансляцией.

Вавилон — единственная планета в системе тесной пары красных карликов — была миром вулканических скал, каменистых пустынь и суровых океанов, в которых и зимой, и летом дрейфовали айсберги. Вавилон населяла раса гуманоидов с невыясненным еще самоназванием. В своих технологиях аборигены не продвинулись дальше бронзового века. Феодальные отношения сложиться не успели; несколько городов-государств расположились вдоль русла полноводной реки, пересекающей бесплодную пустошь. Остальные же аборигены вели первобытный образ жизни, либо кочуя, либо прозябая в пещерах.

— Посадочный модуль готов к отделению, — объявил командир «Преимущества» Эд Хилл, стараясь не думать о том, что за каждым его движением следят миллионы землян, включая высокопоставленных чиновников из НАСА, Государственного департамента, Министерства обороны, и, скорее всего, из самого Белого дома.

— Все огни — «зеленые», — отчитался пилот посадочного модуля Сэм Бэринджер.

Хилл проверил ремни, которыми был пристегнут к ложементу. Затем вывел на внутреннюю часть щитка шлема проекцию приборной панели и глобус Вавилона, пересеченный параболами траекторий космических аппаратов на его орбите.

— Приближаемся к расчетной точке, — сообщил штурман из рубки «Преимущества». — Минутная готовность.

— Вас поняли, — отозвался Хилл.

— При счете ноль, расстыковка… Десять, девять, восемь… — слова, которые произносил Бэринджер нарочито мужественным голосом, падали в напряженную тишину, как камни в глубокую воду, — …четыре, три, два, один… Ноль! Есть расстыковка!

Посадочный модуль вздрогнул, словно застоявшаяся лошадь. Бэринджер несколько раз «пшикнул» движками ориентации. Модуль отошел от «Преимущества». Хилл проводил взглядом серо-зеленую громаду корабля-матки, ускользающую от своего отпрыска.

— Вывожу на посадочную траекторию, — продолжал межзвездное шоу штурман. — Приготовиться к перегрузкам.