Русская фантастика 2015

– Нет! Мы не имеем права думать такое, не имеем права спать. Пожалуйста, сосредоточься, работай. Иначе мы не справимся. Иначе…

Он не договорил. Не произнёс вслух ответ на незаданный мальчиком вопрос. Женщина этот вопрос тоже не задала. Она ответила на него:

– …иначе мы – величайшие преступники в истории человечества.

Они хотели всего лишь проверить гипотезу. Если спиновая пена содержит полную информацию о Вселенной, то и работать с ней можно, как с массивом информации. Они знали, как это сделать. Они опасались единственного – воздействие окажется слишком ничтожным, чтобы обнаружить его последствия. Эксперимент должен был затронуть крошечную область пространства-времени, не более десяти в шестидесятой степени квантовых ячеек. Но кое-что они не учли.

Пятно пустоты в центре экрана он заметил первым. Зажмурился, решив, что это глаза устали. И тут же услышал не испуганный ещё, удивлённый вскрик:

– Смотри, что это?! Что происходит?

Он вновь взглянул на экран. И ничего не увидел. Вернее, увидел ничто. Не на экране – вместо него! Стены лаборатории, пол, потолок стремительно плавились, растворялись, исчезали. Пространство исчезало!

Она взвизгнула, забралась с ногами на кресло. Но разве это поможет? Кресло тоже таяло.

– Похоже, мы устроили Конец Света. Умудрились нарушить информационную структуру Вселенной.

Фраза прозвучала по-дурацки, но ничего умнее в голову не приходило.

– Что?! Невозможно! Хочешь сказать, риббоны находятся друг с другом в суперпозиции? Но тогда рухнет весь массив… Как это остановить?!

– Не знаю… – Он запнулся, не решаясь произнести то, что никому никогда не говорил. Но бесцветное ничто уже сожрало лабораторию, пульт управления, кресла. Готовилось сожрать их самих. Несколько секунд, и говорить будет поздно: – Знаю! Существуют резервные хранилища информации. По ним можно будет воссоздать структуру.

– Резервные? Где?

– Это мы, люди! Наше сознание, наша память…

– Ты серьёзно?! Но это же ересь, метафизика. Шаманство!

– А если нет? Для чего человеку разум такой мощности? Для чего способности к абстрактному мышлению? Не слишком ли щедро для случайного подарка эволюции? Что мы, собственно, знаем о себе?

Они висели в пустоте, схватившись за руки, прижавшись друг к другу. Серое ничто давно должно было растворить их. Но почему-то медлило.

И она сдалась:

– Что нужно делать?

– Сосредоточься на самом ярком воспоминании. Проговаривай всё, что видишь, усиль зрительный образ вербальным. Выдерни его в реальность. Если квантовые ячейки в суперпозиции, должно получиться.

Она зажмурилась на миг. Обречённо тряхнула головой.

– Нет, я не могу… Давай ты!

– Хорошо. Так… так… пустошь… Комариная Пустошь! Деревянный домик, стена в два окна, ставенки. Крыльцо, рядом лавка. В сарайчике дизелёк тарахтит, а в траве – сверчки. Вокруг пустоши – лес. А с другой стороны – одноколейка к каменному карьеру. Ещё – озерце, берега заросли осокой. Мой дед лесником работал и жил в этом доме один на отшибе. В детстве родители меня часто к нему возили. Давно, до школы, а запомнилось… – Он прикусил губу – пустота не отступала. Может быть, память подводила? Не хватало воображения? Или веры? Крикнул зло: – Помогай! Говори что-нибудь!

– Я? Ладно… мальчик, сероглазый, курносый, на голове вихры. На нём джинсы, кроссовки, жёлтая майка. Латка на колене… Мой сын!

– Сын? У тебя разве есть сын?

– Он умер двухмесячным, порок сердца… Сейчас ему было бы восемь! Я его часто во снах вижу.

– Нет, ты не поняла! Надо то, что действительно помни…

И вдруг с пустотой что-то случилось. Будто ты мигнул, и уже перед глазами картинка, какой прежде не было. Правда, мигать не потребовалось.

Они стояли, утопая по щиколотку в густой зелёной траве, в пяти шагах от дедовского дома. Окна со ставенками, крыльцо, лавка, дизельный генератор. Всё, как помнилось. И шелест леса вдалеке, и запах пропитанных креозотом шпал, что принёс тёплый летний ветер… Хотя ни леса, ни железной дороги пока не было. Комариная Пустошь висела, словно фантастический остров в океане небытия.

Дверь в доме тихо скрипнула, отворилась. На крыльцо вышел мальчик. Курносый, вихрастый, в жёлтой майке и латаных на колене джинсах. Смерил гостей придирчивым взглядом.

– Где вы так долго ходите? Ты мой папа, да?

Мужчина растерялся от неожиданного вопроса. Хотел возразить. Не успел. Женщина рядом вскрикнула сдавленно, обмякла.

– Он… он живой.

Они всё так же сидели на лавке. Женщина запрокинула голову, посмотрела на звёзды. Совсем как мальчик недавно.

– Ночь. Здесь постоянно ночь… Думаешь, мы сумеем воссоздать всю планету целиком? Сколько мы здесь торчим, на этой пустоши? Год? Больше? Я вначале считала дни, потом сбилась.

– Не важно. Вон, видишь ту яркую звезду над горизонтом? Это Венера. Она не опускается, стоит неподвижно на одном месте. Уничтожена структура не только пространства, но и времени. Для внешнего наблюдателя катастрофа пока не произошла, эксперимент находится в критической точке. Всё, что было дальше, уместилось в один квант объективного времени. Им можно пренебречь.