Русская фантастика 2015

Практически все пункты я могу отвергнуть по двум причинам. Или «развивается медленно» или «я увидела бы следы поражения». Остаются «Хронические и острые интоксикации». Вхожу в это облачко. В разделе «Хронические интоксикации» нахожу нашего старого знакомого – этиловый спирт. В разделе «Острые» целый столбик названий «психоактивных веществ из группы высокого риска, не имеющих принятого медицинского использования в лечебной практике и имеющих высокий потенциал для злоупотребления». Пробегаюсь по списку. Все препараты синтезируются и распространяются нелегально. Все созданы после 2020 года, когда была разработана система транспортных «адресных» белков, с пространственной памятью на конфигурацию рецептора на уровне четвертичной структуры белка. Эти белки-транспортеры позволяли доставлять лекарственные вещества в конкретные ткани и органы, в частности, в конкретные структуры головного мозга, к конкретным синапсам (так называемые «умные» или «щадящие» лекарства).

Умельцы быстро научились перенастраивать транспортные белки, в результате чего действующие вещества начали попадать туда, где им вовсе не полагалось быть, вызывая интересные психотические эффекты: эйфорию или другие эмоции (быстро выявились группы любителей «химического страха», «химический агрессии» или, напротив, «химического умиротворения»), яркие галлюцинации (например, «генетическая память», она же «системное дежавю»), нарушения восприятия (например, ощущение множественности конечностей), эффект «божественного присутствия», эффект «одержимости», эффект «надмирного сознания» и прочее. Те переживания, которые раньше были доступны только больным с опухолями мозга, стало возможным получить по своей воле, вроде бы не жертвуя своим здоровьем.

На самом деле многие из этих веществ вызывали физиологическую зависимость, некоторые – чисто психологическую «зависимость от эффекта»: так, человек, переживший «возвращение генетической памяти», стремился вновь и вновь испытать те же галлюцинации. И практически все вызывали разрушения в коре при хроническом приеме, а при передозировке – и одномоментно.

Правда, такого тотального поражения, как у Лизы, нигде описано не было, но я впервые почувствовала «привкус правдоподобия». Университет – очень хорошее место для синтеза новых психоактивных веществ: там мощные лаборатории биохимии и молекулярной биологии, полно специалистов нужного профиля, и среди них всегда можно найти недовольных своими доходами. Лиза могла случайно что-то узнать, и ее могли отравить, чтобы заставить замолчать. Подобрать время активации вещества не так уж сложно – нужно только снабдить его соответствующей белковой оболочкой с соответствующими ферментами, которые расщепят ее в точно указанный срок, ориентируясь, к примеру, на циркадные ритмы организма. Лизу могли отравить в Университете, а ночью, когда она уснула, отрава сработала… Кажется, у меня есть теория заговора, которой не стыдно будет поделиться с Максимом.

Затерроризированная внутренней Ликой, спрашиваю себя: рада ли я, что у меня есть повод связаться с ним? И получаю честный ответ: больше всего я рада, что у меня появилась хоть какая-то версия того, что произошло с его женой. Впрочем, немудрено – ведь всё, что я о нем знаю, – это то, что он любит свою жену. Глубоко и искренне. Что, конечно, внушает надежды на прочный второй брак, но сейчас это явно неактуально. Недоумение – вот что больше всего мучило меня всё время. И если я окажусь права (а сейчас я не вижу причин не доверять своей новой версии), это будет значить, что мир снова устоял: все следствия нашли свои причины, сочетались с ними законным браком и жили долго и счастливо. Сводничество такого рода умиротворяет меня, как, наверное, умиротворяют Лику ее картины.

Глава 9 Тупость

1

Хоть я и не принимала нелегальных психоактивных веществ – у меня острый синдром дежавю. Мы снова сидим с Максимом в кафе, хотя на этот раз оно называется «Славяночка», а потому интерьер в отдельном кабинете соответствующий: летняя ночь, между темных и прямых стволов сосен мерцает озеро, светится костер, мелькают темные силуэты танцующих, слышны крики, взвизги, смех, плеск воды. Композиция называется «Ночь накануне Ивана Купалы». Максим снова ткнул в консоль не глядя. И настроение у нас снова, как и два месяца назад, похоронное.

– Поначалу всё шло хорошо, – рассказывает Максим. – Я решил: обойдусь без самодеятельности. Обратился в частное сыскное агентство. Все подробности не стал рассказывать, сообщил им только, что хочу знать, не продавал ли кто-то в Университете наркотики моей жене. Они сказали, что стесняться тут нечего – я не первый и даже не второй. Мгновенно открыли базы данных полиции, то есть всех, кого когда-то ловили на приеме наркотиков, на продаже, на изготовлении. Солидный такой список. Начали всех проверять.

– И ничего? – догадываюсь я.

– Как сказать… Наркотики там и впрямь циркулируют довольно весело. Но не вокруг Лизы. Никаких подозрительных контактов, никаких встреч. Всё чисто.