Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль)

Понятно, что люди как бы делятся на две части. На тех, кто приобщается к Божественному стихийно и опосредовано, пребывая в трудах и заботах ухаживая за скотиной, выращивая хлеб или работают на производствах. И на тех, кто общается в молитве с Богом напрямую, без каких-либо посредников. Хотя для успеха в делах нельзя разделять одно с другим. Также как нельзя разделять дыхание человека с пищеварением (так не бывает, что одни занимаются только дыханием, а другие только приёмом пищи), ведь это погибель. Нудный тяжёлый, ежедневный труд крестьянина в глубокой древности стимулирует всю природу организма, во время коего каждая фибра тела несет в себе лишь одну цель – улучшить работу мозга, усилить ясность ума в каждый момент. Полезное совмещается с приятным. Но и этого мало, ведь при ясности ума думки разные приходят. Можно впасть в осуждение, да так сильно, что лучше бы этому человеку не иметь светлую голову. А можно жить только добрыми мыслями, ведь от этого человек весел и добр по отношению к другим. Чтобы уму открывались только хорошие картины, человек должен быть исихастом. То есть это не думки о Божественных природах и не воспоминания об ушедшем, а живые межличностные отношения человека с Творцом, реальный контакт в непосредственного общения с Богом, приобщение к Его Энергиям. Надо сказать, что нет особой важности какова жизненная ситуация, во всех случаях важно это единство человека с Божественным. В святом Евангелии это хорошо показано, где Христос и в поношении, распинаемый на Кресте продолжает моление, начатое в Гефсиманском Саду: по-прежнему пребывает в естественных для Бога Троицы отношениях с Богом Отцом и Богом Духом Святым Своим. Меняется лишь сюжет, а потому визуально воспринимаемая форма этого священного делания предстает разнопланово. И так как это есть высшая радость, то потому Сын Божий не осуждает распинающих Его и даже просит за них, о их прощении. Он продолжает думать не о Себе, а об общем деле Святой Троицы, что свойственно только имеющему не померкнувшее счастье любить и быть любимым. Происходящее вокруг, каким бы оное катастрофичным не было, как бы не в силах покуситься на то, что творится в межличностных отношениях Бога Троицы и на Его Природу. Не важно, что творится с телом, если душа пребывает в Боге – это природа экстаза. А с другой стороны, счастливым быть невозможно, когда нет счастья у других. Это в народе называют жалостливостью. Именно поэтому Сын Божий, как и прежде пребывая в высшей экзальтации радости, плачет о своих палачах-распинателей. Этот момент важен для нас ещё тем, что именно он стал определяющим фактором формирования эволюции человечества. Счастье определяет образ человека, но он не мог быть счастлив, когда видел страдающее или умирающее животное, убиенное ради самого себя, также как не мог быть счастлив, если на этой же охоте кто-то погиб или стонет от ран. Этот момент имеет значение, ибо человек жил совсем в иной реалии. Постоянная опасность, никакой гарантии успеха на охоте, а самое главное высока расплата за ошибку. Ошибка – это результат умственной работы и плохой собранности и самонадеянности, нет уверенности в себе – человек не может себе простить. Просто жизненный коридор того человека очень узкий – можно сказать край пропасти. А убийство животного – это в первую очередь рана для живой души, покусившейся на это. Что неизбежно дает о себе знать в ответственные моменты жизни и при этом только одним способом – ошибкой в действиях. Этот момент далек для нашего понимания, ибо данные тонкости все можно распознать только в том особом накале борения жизни, свойственном для того времени. Доказательством сказанному могут послужить рисунки в наскальной живописи в одном из древних мест обитания первобытных людей. В самой голове мамонта изображен маленький человечек. Это говорит о том, что люди видели в животном самих себя, понимали его поведение и даже приносили Богу как жертву. Этот рисунок – первое доказательство того, что скоро человек откажется от кочевого образа жизни в пользу оседлости.

Для единства с Богом нужно уничижение всех течений плоти – её похоти. В молодости это достижимо посредством труда и тяжёлой нагрузки, а под старость сие становится изнурительными постами и может быть физическими недугами. Результат в обоих случаях тот же – это такая кондиция чистоты духа, которая естественна для нашего пребывания во Царствии Небесном причем уже здесь при земной жизни. Только, надо дополнить, что лишь под старость человек обретает опыт успешной духовной брани, полученный за многие годы. Он лучше разбирается в тонкостях духовного видения, лучше ориентируется во всех движениях в душе, во всех переменах происходящем в его внутреннем мире. Он видит мир не вблизи, а из расстояния временных далей, а потому ему открываются уже иные грани, исходя из этого начинает лучше познавать вселенную, познав лучше самого себя. Больше видит через знание истории и духовный опыт.