Русская философия смерти. Антология

Если нет смерти человека “без воли Божией”, то как мы могли бы допустить, могли бы подумать, что может настать смерть народная, царственная, “без воли Божией”? И в этом весь вопрос. Значит, Бог не захотел более быть Руси. Он гонит ее из-под солнца. “Уйдите, ненужные люди”.

Почему мы “ненужные”? <…>

Мы умираем как фанфароны, как актеры: «Ни креста, ни молитвы». Уж если при смерти чьей нет креста и молитвы, – то это у русских. И странно. Всю жизнь крестились, богомолились: вдруг смерть – и мы сбросили крест. Просто как православным человеком русский никогда живал. Переход в социализм и, значит, в полный атеизм совершился у мужиков, у солдат до того легко, точно в баню сходили и окатились новой водой. Это – совершенно точно, это действительность, а не дикий кошмар.

Собственно, отчего мы умираем? Нет, в самом деле, – как выразить в одном слове, собрать в одну точку? Мы умираем от единственной и основательной причины: неуважения себя. «Уйди ты, черт <…>». (Розанов В. В. Несовместимые контрасты жития: Литературно-эстетические работы разных лет. М., 1990. С. 545–546).

Смерть… и что за нею (1910)

Первая публикация:: Смерть: Альманах. СПб., 1910. С. 243–163. Переизд.: Розанов В. В. Старая и молодая Россия // Собр. соч. / под общей ред. А. Н. Николюкина. М., 2004. С. 314–328. Печатается по этому изданию.

1. Мотивами метемпсихоза и анамнезиса, «возврата» и палингенеза повита художественная и философская проза эпохи, наследующая их от Чаадаева и Герцена, которые, в свою очередь, опиралась на французскую романтическую историографическую традицию (П. С. Балланш и др.). Подробнее см.: Исупов К. Г. Историзм и символистская мифология истории: (Постановка проблемы) // Александр Блок: Исследования и материалы. Вып. 2. Л., 1991. С. 3–21. См. также: Недзведский В. Метапсихоза // Вселенское дело. Одесса, 1914. № 1. С. 31–42; Переселение душ: Сб. Париж, 1935; Прапамять: Антология русских стихотворений о перевоплощении / Ред. Вадим Крейд. 1988; Переселение душ: Сб. М., 1994.

2. Ср. в статье «Святость и смерть» (Новый путь. СПб., 1903. № 7. С. 161–165), вошедшей позднее в состав книги «Темный лик». «Метафизика христианства (1911): «Все, что живет, – грешно; что не живет более – избежало греха. Все, что рождается, – нуждается в очищении; а смерть и есть настоящее очищение, наступающее для «я». Есть в человеческом составе смертный человек, и есть в человеческом составе бессмертный человек. Смертный человек мечется, тревожится, любит, ненавидит – и все это грех; «несть человек, иже не согрешит, аще и миг единый проживет», поется в одной церковной песне. И, например, новорожденный человек – полон греха, и если умрет до крещения – не пойдет в светлое место рая. Обратно этому, чем ближе к смерти – больше святости», и весь народ говорит: «Хорошо пострадать», «страдания нам посылает Бог», т. е. в страданиях – святость. Благочестивые русские (я много раз слыхал) боятся умереть внезапно и даже боятся и не хотят умереть безболезненно: когда мой покойный брат умер в постели ночью, заснув и не проснувшись (разрыв сердца), и я принес это известие к себе в дом, то родственница, очень его любившая, залилась слезами. Я удивился. – «Что без покаяния умер? Но ведь это непроизвольно, и тут нет греха», – возразил я. – «Как без покаяния? Не в этом дело. Но как страшно умрешь, не переболев, не выболев грехов своих, не пострадав! Так животные умирают!» Во всяком случае – вот воззрение. Все построение христианской святости приурочено к смерти. И святой затворник, спасающийся в пустыне, построит себе гроб, с любовью и без греха смотрит на него, на ночь в него ложится. Одна моя родственница, семидесяти лет, вот уже лет двенадцать, куда бы ни поехала, берет с собою приготовленное белье, в которую ее одели бы в случае смерти не в своем дому. Она как бы заготовила себе гроб и с любовью носит его с собою» (Розанов В. В. Сочинения. М., 1990. Т. 1. С. 423–424).