Свиток второй. Отблеск огня на зеркале льда
Я открыла глаза и задумчиво посмотрела на низкий, скошенный к окну потолок, оклеенный светло-голубыми обоями в мелкий синий цветочек. Потом лениво перевела взгляд на стену с такими же обоями. Между двух раскрытых шелковых вееров висел вертикальный свиток какэмоно, на вид старинный и подлинный. Очертания горы, извилистая тропка, ведущая наверх. По ней поднимается путник в остроугольной шляпе. Изогнутый ствол сосны. Все нарисовано схематично, тонкой кисточкой, но в тоже время необычайно искусно. На веерах, один из них был ярко-красный, а другой — васильково синий, также были изображены изогнутые веточки сосны. Мой взгляд переместился на еще одно синее пятно, и я поняла, что это мое платье, висящее на спинке стула. Я вздохнула и улыбнулась, чувствуя приятную ломоту во всем теле. Давно у меня не было такого бурного секса.
Повернувшись на бок, я невольно засмеялась, так как увидела Криса, сидящего на огромной цветной циновке, застилающей пол. Он, естественно, рисовал. При этом был полностью обнажен.
— Добрый день, бисёдзё, — тихо сказа Крис, не отрывая взгляда от листа бумаги.
«Бисёдзё» в переводе с японского означает «красавица».
— Привет, бисёнэн, — в тон ему ответила я.
— А что это? — удивленно спросил он и вскинул на меня глаза.
— Красавчик, — расхохоталась я.
— Ты мне льстишь, — мягко проговорил Крис и непритворно засмущался.
Его рука, с кусочком угля в пальцах, замерла. Глаза неотрывно смотрели на меня.
— Ты прекрасна, как раскрытые цветы камелии. Так бы и писал тебя целыми сутками!
Я невольно натянула на себя простыню и пробормотала:
— Надеюсь, не в голом виде?
Крис развернул ко мне лист. Я увидела девушку, присевшую на скамью, которая стояла под низкорослой изогнутой сосной. Девушка склонилась и поправляла ремешок дзори на высокой платформе. Ее нога была видна между разошедшихся краев кимоно. Рядом на скамье лежал раскрытый гофрированный зонтик с неясным рисунком.
— Красиво, — задумчиво проговорила я, изучая эскиз. — Это я?
— А разве непохожа? — встрепенулся Крис. — Но я еще не закончил!
— Не волнуйся так, — мягко сказала я. — Но, знаешь, настоящая японка никогда не станет поправлять ремешок обуви на улице и тем более показывать ногу. Это неприлично.
— А если гейша? — спросил он и улыбнулся.
— Исключено. Тем более она у тебя не в образе. Это просто стилизованный наряд, передающий распространенное мнение о японках. К тому же гейши носят таби. Ну ты знаешь, это такие носочки с выделенным большим пальцем. С босыми ногами они не ходят.
— Почему? — удивился Крис.
— Потому что босоногими ходят лишь проститутки, — пояснила я.
— О! — только и сказал он и вновь начал что-то быстро рисовать. — А если так? — спросил он через какое-то время и показал мне рисунок.
Я невольно рассмеялась, потому что Крис уже нарисовал носочки. К тому же огородил участок с сосной и скамьей под ней невысоким забором, сложенным из неровных камней.
— Она у себя дома, и никто, к сожалению, не видит ее прелестной ножки, пусть и в носочках, — пояснил он.
— Но так проигрывает композиция, — резонно заметила я. — К тому же такие заборы не вполне соответствуют японской традиции.
— И что я буду делать без таких ценных замечаний, когда ты покинешь меня? — спросил Крис и вздохнул.
Он аккуратно положил лист на циновку, вытер тряпочкой пальцы, испачканные углем, и бросился в постель. Упав на меня, Крис начал целовать мои губы, не отрываясь. Я обхватила его руками, прижалась, ерзая напрягшимися сосками по его груди.
— Придется приехать в Москву, — сказал, задыхаясь, Крис, на секунду оторвавшись от меня и глядя затуманенными глазами.
— Молчи, — прошептала я и нашла пальцами его вставший «нефритовый стебель».