Русская и Болгарская Православные Церкви в первой половине XX века. История взаимоотношений

Такое бесцеремонное отношение сильно огорчило архиереев, но даже после категоричных заявлений министра они решили продолжать исполнять свой духовный долг. Для апелляции в стране оставалась последняя инстанция, и 7 декабря митрополит Неофит посетил царя, чтобы лично узнать его мнение о помощи Русской Церкви. Однако оно существенно не отличалось от мнения И. Попова, хотя и было высказано в гораздо более благожелательном и спокойном тоне. Борис III был убежден, что если русские провели 20 лет без духовной свободы, то смогут найти в себе силы подождать еще немного до конца войны; когда же на оккупированной территории появится гражданская администрация, то дойдет дело и до церковного устройства, и немцы из-за близости языка якобы сами позовут Болгарскую Православную Церковь на помощь. Царь также заявил, что в настоящее время нельзя давать немцам никакого повода сомневаться в болгарской лояльности, и учтиво, но твердо рекомендовал архиереям прекратить задуманную акцию помощи и даже нигде не упоминать о ней[113].

Однако и после этого члены Священного Синода на своем заседании 9 декабря почти единогласно решили продолжать сбор помощи Русской Церкви, хотя от посылки в Россию Болгарской Духовной Миссии теперь пришлось отказаться. В итоге обсуждения ситуации возобладало мнение, что «одна бесшумная подготовка не повредит государственной политике в этот момент». Таким образом, архиереи восприняли совет царя только наполовину, они перестали публично говорить о помощи Русской Церкви, но разрешили без афиширования собирать деньги, богослужебные книги и утварь в епархиях и приходах. В дальнейшем Синод, полностью взяв на себя ответственность, почти конспиративно при всяком удобном случае помогал страдающей Русской Церкви – Сестре[114].

24 декабря 1941 г. митрополит Неофит от имени Священного Синода издал фактически секретное окружное послание, в котором извещал: «Как известно, значительная часть великой России освобождена от большевистской власти. Жестоко преследуемая и гонимая этой властью Русская Православная Церковь снова получила свободу и начала восстанавливаться и организовываться. Поэтому первое время она нуждается в моральном сочувствии и материальной поддержке со стороны сестер – Православных Церквей, первая из которых – наша Болгарская Церковь». В этой связи Синод решил оказать Русской Церкви помощь «по возможности в большем объеме». Всем епархиальным органам предписывалось собрать излишние или изготовить новые антиминсы, Евангелия, потиры, богослужебные книги, церковные облачения и т. п.; приходы и монастыри должны были выделить из бюджета 1942 г. 1 % своих доходов в пользу Русской Церкви, кроме того, часть средств планировалось привлечь из епархиальных фондов на церковные нужды. Так вопреки категорическим возражениям правительства и царя Болгарская Церковь начала свою акцию помощи возрождению Русской Церкви[115].

Следует отметить, что информация об этой акции быстро стала известна ведомствам III рейха, и вызвала у них большое недовольство. 13 ноября, 1 и 20 декабря 1941 г. германский посол в Софии писал своему руководству о предложениях Синода направить на занятую территорию СССР богослужебные книги и церковную утварь.[116] В начале декабря корреспондент одной из немецких газет писал из Софии: «Священный Синод Болгарской Православной Церкви сообщил, что он всеми силами поддержит восстановление Русской Церкви на занятой немцами территории, в качестве первой помощи в Болгарии производится сбор церковной утвари»[117].

24 января 1942 г. Священный Синод поручил митрополиту Врачанскому Паисию (Анкову), которому предстояла упоминавшаяся церковно-дипломатическая поездка в Берлин, обсудить с представителями германских властей намерение Болгарского экзархата оказать помощь Русской Церкви. Перед поездкой владыка Паисий встретился с И. Поповым, и тот вынужденно согласился с подобными переговорами. Кроме того, митрополит добился встречи с царем для того, чтобы специально выслушать его советы относительно помощи Русской Церкви. Борис III отнесся сочувственно к самой идее, он, как и прежде, видел серьезные политические препятствия для ее практического осуществления, но согласился с решением Синода поставить этот вопрос перед германским правительством[118].

16 февраля митрополит Паисий прибыл в Берлин и вскоре начал переговоры с международной службой Германской Евангелической Церкви. Согласно докладу последней от 13 марта в МИД «в беседах с митрополитом отчетливо выявился большой интерес Болгарской Православной Церкви к восстановлению Православной Церкви России. Сама Болгарская Церковь готова к разнообразной помощи». На это владыке было указано, «что для германского правительства в настоящее время в России на первом плане стоят важные военные задачи». После этого состоялись переговоры и с другими немецкими ведомствами[119].