Русская идея от Николая I до Путина. Книга II. 1917-1990

Почему Агурский не упомянул о программе Сахарова, понятно: человек из другой команды, космополит. Но почему не упомянул он «Вече», сославшись вместо этого на никому неизвестного Варсонофия, странно. Тем более, что именно «Вече» отказался печатать «русского человека» и именно его автором был упомянутый иеродиакон. В частности, опубликовал «Вече» документ, названный «Прошение Поместному Собору 1971 года» (больше известный, как «Письмо трех», одним из трех был Варсонофий). С этой публикацией и связана история, о которой речь.

Американский советолог Д. Поспеловский в рецензии на первые выпуски «Вече» назвал «Письмо трех» «зловещим документом» и дружелюбно (он, конечно, тоже был поклонником национал-либерализма) предостерег журнал от уклона в «религиозный расизм». И «Вече» ему ответил. Но как! Рецензент был издевательски высмеян: «грамматическая ошибка вызвала весь его гнев — в «гуманистической программе Письма трех слово сионизм, видите ли, соединено союзом “и” со словом сатанизм». Птичий грех! Скандал из-за описки! Пусть, однако, судит читатель, кто был прав в этом споре.

«Нельзя молчать, — говорилось в «Письме трех» — когда общеизвестно, что агенты сионизма и сатанизма создают трения между Церковью и Государством, стремясь отравить общество идеями либерализма и разрушить самые основы нравственности, семьи и страны». Дальше возникала под пером авторов жуткая картина дикого разгула «агентов» как внутри СССР, так и в «сионистских центрах Запада, прежде всего в США, где фунционирует церковь Сатаны». Это, впрочем, мы уже слышали от «русского человека». Но то, что вовлечены агенты также «в распостранение пьянства и умножение абортов», успевая при этом еще и способствовать «небрежности в исполнении семейного и родительского долга», — уже оригинальный вклад иеродиакона и его товарищей. Хорошенькая «гуманистическая программа»! Многим ли отличается эта «описка» от «Заметок русского человека»?

Но опубликовано-то было «Письмо трех», когда на обложке «Вече» еще стояла фамилия Осипова. И при нем же ЗАЩИЩАЛА это письмо редакция так недобросовестно, чтоб не сказать хамски. Можно ли после этого сомневаться, что раскол в редакции «Вече» произошел задолго до вмешательства КГБ, что не смог Осипов удержать от деградации даже собственную редакцию, не говоря уже о «патриотической» интеллигенции, и председательствовал он в последний год издания журнала лишь над развалинами дела, которому посвятил жизнь? Печальный финал.

Глава 9 МОГЛИ НЕ РАСКОЛОТЬСЯ «ВЕЧЕ»?

Дела давно минувших дней, говорите? Преданья, так сказать, старины глубокой? Ну, не такой уж, во-первых, и глубокой, в 2014 году, исполняется всего лишь 40 лет со времени распада крупнейшего из предприятий националистического самиздата. А во вторых, так ведь и повисла у нас в воздухе загадка этого распада, когда большинство редакции во главе с Владимиром Осиповым осталось верным своей антикитайской ориентации, а меньшинство клюнуло на антисемитскую — в духе «Критических заметок русского человека», (помните: «Все на борьбу с сионизмом!»?). Примирить две эти ориентации — имперскую и этническую — редакция «Вече» не сумела. И раскололась. Сколько я знаю, все, кто писал о «Вече», полагают, что иначе и быть не могло.

И вот, представьте себе, нашелся сегодня в довольно, признаться, замшелой среде русских националистов мыслитель, если можно так выразиться, претендующий на то. что знает, при каких условиях можно было избежать раскола. Да, он разделяет как представление большинства «Вече» о китайской угрозе, так и антисемитскую ориентацию его меньшинства. И не только не видит между ними противоречия, но и уверен, что они друг друга обуславливают. Подумать только, Путин и сегодня именует этнонационалистов «придурками», и вдруг предлагают нам решение загадки, которая считается неразрешимой.

Дает ли мне это удивительное обстоятельство право прервать хронологическую нить своего повествования и остановиться более или менее подробно на этой догадке? хотя и вторгаемся мы с ней на территорию следующего, постсоветского цикла нашего курса? Мне кажется, что дает. Тем более, что не только о «Вече» тут речь — об одной из важнейших проблем нашего исследования: о взаимоотношениях обеих ветвей Русской идеи — имперской и этнической (державников и этников для краткости). О проблеме, то есть, о которой никто и до сего дня не знает, имеет ли она вообще решение.