Русская история. Том 1

Кто выдвинул Лжедмитрия? ♦ «Извет» старца Варлаама; другая русская версия; роль казаков и московской эмиграции; дело Романовых ♦ «Северская Украина», характер ее населения; характер движения против Годунова, Поход Лжедмитрия к Москве ♦ Дворянский заговор; Ляпунов и южные помещики; отношение к делу посадских; положение боярства в царствование Дмитрия; оргия земельных раздач и денежных наград ♦ Сходство с опричниной; боярский заговор; брожение среди буржуазии и его причины ♦ Социальная и внешняя политика Дмитрия; раскол среди служилых ♦ Переворот 17 мая 1606 года ♦ Растерянность боярства на другой день после переворота; воцарение Шуйского как заговор в заговоре; его социальная подоплека; самооборона боярства; крестоцеловальная запись Шуйского ♦ Финансовое положение царя Василия ♦ Восстание южных помещиков; «возмущение холопов и крестьян» ♦ Компромисс Шуйского с помещиками. Критическое положение царя Василия; видение «некоему мужу» ♦ Вмешательство поляков и второй Дмитрий

Вопрос о том, кто был первым Лжедмитрием, когда-то занимал немаловажное место в русской исторической науке. Что эта последняя им уже не интересуется, служит одним из явных доказательств ее большей зрелости. «Для нашей цели нет ни малейшей необходимости останавливаться на вопросе о личности первого самозванца, — пишет один из последних, по времени, историков Смуты. — За кого бы ни считали мы его — за настоящего ли царевича, за Григория Отрепьева, или же за какое-либо третье лицо, — наш взгляд на характер народного движения, поднятого в его пользу, не может измениться: это движение вполне ясно само по себе»[135].

Прибавим только, что и этот автор продолжает называть Дмитрия «самозванцем», хотя еще Соловьев вполне убедительно доказал, что, во всяком случае, он не сам назвал себя царевичем, а другие создали для него эту роль, другие назвали его Дмитрием, а он этому поверил, точно так же, как уверовала в это впоследствии и народная масса. Поэтому пущенный в оборот Костомаровым термин «Названный Димитрий», гораздо лучше передает сущность дела, так что его мы и будем держаться. С этой оговоркой мнение новейшего историка Смуты приходится принять как окончательное, и вопрос «Кто был Дмитрий?» заменить вопросом: «Кто выдвинул Дмитрия?».