Русская история в легендах и мифах

Крымский хан Девлет-Гирей решил не ограничиваться окраинными набегами, а напасть прямо на Москву. Струсив перед лицом опасности, Иван Васильевич бежал, бросив столицу на произвол судьбы. Воеводы успели запереть ворота, но хан «пустил огонь в слободы». Пожар распространился очень быстро: в три-четыре часа вся Москва сгорела. Жертвы были огромны, в дыму задохнулся даже один из воевод. Уцелел один Кремль, куда не пускали народ, – там сидел митрополит Кирилл с царскою казною.

«В два месяца, – говорил англичанин-очевидец, – едва можно будет убрать кучи людских и конских трупов».

Хан не стал осаждать Кремль, отступил и послал Ивану Васильевичу письмо в таком тоне: «Жгу и пустошу все за Казань и за Астрахань. Будешь помнить… Пришел я на твои земли с войсками, все пожег, людей побил; пришла весть, что ты в Серпухове, я пошел на Серпухов, а ты из Серпухова убежал; я думал, что ты в своем государстве, в Москве, и пошел туда; ты и оттуда убежал. Я в Москве посады сжег и город сжег и опустошил, много людей саблей побил, а других в полон взял, все хотел венца твоего и головы; а ты не пришел и не стал против меня. А еще хвалишься, что ты московский государь! Когда бы у тебя был стыд, ты бы против нас стоял!

В 1572 году умер польский король Сигизмунд-Август, не оставив наследников. Перед шляхтой встал вопрос о выборе нового короля. Многие были не прочь посадить на трон царя из Московии. Но Иван не сумел воспользоваться выгодной для него ситуацией: польско-литовская рада желала видеть на троне сына Грозного – слабого и больного Федора (чтоб не мешал), а Иван Васильевич хотел, чтобы избрали его самого. Однако многие опасались посадить себе на шею тирана. В конце концов рада согласилась – но Иван опять сумел все испортить. Он затеял спор о титулах, о том, какие города должны отойти к Московии, настаивал на том, чтобы на царство католической Польши его венчал православный митрополит, подозревал поляков в сношениях с турецким султаном, в общем, придрался к такому количеству малозначащих мелочей, что в итоге поляки решили отказаться о столь подозрительной и неудобной кандидатуры. Поляки избрали королем трансильванского князя Стефана Батория, который немедленно отправил к московскому царю посольство с требованием возвратить отнятые ливонские города. Это стало началом крупномасштабной войны.

Войны в Ливонии велись еще с 1558 года и поначалу были успешны для России, но теперь все изменилось. «Ваш король Стефан не ровня нам и братом быть не может. Мало кого выберете вы себе в короли!» – заявил Грозный в ответ на ультиматум Батория.

Но вскоре выяснилось, что он был не прав. Вслед за Стефаном и Швеция взялась за оружие. Стефан, хорошо зная, что жители многих русских городов ненавидят царя, издал манифест, в котором объявлял, что воюет с московским царем, а не с народом. Он дал приказ не мучить мирных жителей и не разорять их полей. Это возымело действие: русские города часто сдавались без боя. Баторий захватил Северские земли и Смоленскую область, шведы – Карелию и Ижорскую землю, Смоленщину и Черниговщину, Велиж, Великие Луки, Невель, Озерище, Заволочье, Торопец, Холм и Старую Руссу.

Шведский полководец Делагарди отнял у русских Везенберг, Нарву, захватил часть Новгородской земли, овладел Корелою, берегами Ижоры, городами Ямою и Копорьем.

Царь, выступивший было навстречу неприятелю, бежал в Москву и заперся там, дрожа от страха. Ему мерещилось, что вот-вот его самого схватят и выдадут Баторию. Боясь народного восстания, он прекратил казни.

Курбский прислал Ивану свое второе письмо: «Вместо храбрых и опытных мужей, избитых и разогнанных тобою, ты посылаешь войско с каликами, воеводишками твоими, и они, словно овцы или зайцы, боятся шума листьев, колеблемых ветром; вот ты потерял Полоцк с епископом, клиросом, войском, народом, а сам, собравшись с военными силами, прячешься за лес, хороняка ты и бегун! Еще никто не гонится за тобой, а ты уже трепещешь и исчезаешь. Видно, совесть твоя вопиет внутри тебя, обличая за гнусные дела и бесчисленные кровопролития!»

Баторий продолжал двигаться вперед. Как условие заключения мира он требовал Новгород, Псков и Великие Луки со всеми их землями. Он тоже не упустил случая потешиться над трусостью и малодушием врага: «… твои предки, как конюхи, служили подножками царям татарским, когда те садились на коней, лизали кобылье молоко, капавшее на гривы татарских кляч!.. Где твой брат Владимир? Где множество бояр и людей? Побил! Ты не государь своему народу, а палач; ты привык повелевать над подданными, как над скотами, а не так, как над людьми!.. Ты довольно почувствовал нашу силу; даст Бог, почувствуешь еще! Ты думаешь: везде так управляют, как в Москве? Каждый король христианский при помазании на царство должен присягать в том, что будет управлять не без разума, как ты».

Чтобы еще больше унизить противника, Баторий присовокупил к письму Ивану книги о его зверствах, которые издавались в то время в Европе.