Русская история. В самом сжатом очерке

Таковы, в самой конечно сжатой форме, те взгляды, которые развил Плеханов в своей книге «Наши разногласия» (вышедшей за границей в 1884 г.), подводя итоги своим спорам как с пропагандистами-народниками, так и с террористами из «Народной воли». Действительно он был теперь по ту сторону водораздела между «Народной волей» и «Черным переделом», на совершенно новой почве, на которую еще не вступала нога русского революционера, но по которой потом русская революция дошла до октября 1917 г. В «Наших разногласиях» даны уже все почти основные идеи, которыми питалась русская марксистская лигература до самого конца XIX в.: Струве, Булгаков, Туган-Барановский и др., в которых наивная молодежь 90-х годов видела апостолов марксизма, на самом деле только пересказывали и пережевывали Плеханова, недоступного для этой молодежи в оригинале («Разногласия» были изданы легально в России только в 1905 г.). Лишь «Искра», уже в XX в., пошла дальше.

Еще годом раньше выхода в свет «Разногласий», в 1883 г., около Плеханова сплотилась небольшая кучка эмигрантов-революционеров, по большей части литераторов, образовавшая на основе плехановских идей группу «Освобождение труда», первую марксистскую революционную организацию русских людей, хотя и не в России. К группе кроме самого Плеханова принадлежали Дейч, Аксельрод и Вера Засулич (пятый член группы — Игнатов скоро умер). Но издания группы «Освобождение труда», — она могла действовать из-за границы только литературно, — почти не проникали в Россию. За попытку провезти эти издания в сколько-нибудь большей массе Дейч был сослан в Сибирь. На родину попадали отдельные экземпляры, не особенно дружелюбно встречавшиеся старыми народовольцами, с геройским упрямством пытавшимися раздуть еле-еле тлевшие остатки движения, пошедшего на убыль уже сразу после 1 марта. («Три с лишком года, протекшие со времени дела 1 марта, характеризуются упадком революционной энергии в России», — писал Плеханов Лаврову в июле 1884 г.). Провал в этом же году последнего состава Исполнительного комитета окончательно раздробил движение, оставались отдельные кружки народовольцев, дожившие до середины 90-х годов, и медленно складывались на фоне рабочего движения марксистские кружки, не столько под влиянием группы «Освобождение труда» (хотя уже в 1885—1886 гг. петербургская группа «Рабочий» была в непосредственной связи с Плехановым, участвовавшим в издававшейся группою газете), сколько ощупью набредая на те же идеи под влиянием капиталистической действительности, говорившей громче всякой пропаганды. Только лет через 10 после образования группы «Освобождение труда» образуются почти одновременно в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Одессе и т. д. первые социал-демократические организации. Название «социал-демократический», тогда резко подчеркивавшее марксистский характер нового движения, — потому что официально из всех социалистических партия мира только германская социал-демократия положила в основу своей программы ученье Маркса, — вошло в употребление не сразу. Первое время его сознательно опускали, чтобы не «отпугнуть бессознательную массу». Так глубоко вкоренилось народничество в революционеров даже еще начала 90-х годов. Ибо «социал-демократия» обозначала тогда соединение социализма и политической борьбы (на эту тему была написана первая брошюра Плеханова марксистского периода — «Социализм и политическая борьба»), а социалисты 70-х годов считали участие в политической борьбе смертным грехом, достойным только буржуазии. Единственной целью, достойной его, народник-революционер считал немедленную социалистическую революцию. Говорить о демократической республике, о всеобщем избирательном праве и т. п., чем наполнена была программа-минимум немецкой социал-демократии, считалось неприличным. Только «Народная воля» отрешилась от этого предрассудка, но зато «Народная воля» почти свернула и социалистическое знамя, как мы выдели, лишний раз показывая этим, как несоединимы были социализм и политическая борьба для революционеров народнического периода.

И первые социал-демократы, выступившие среди русского пролетариата, не были вовсе не правы, не выдвигая на первый план свои марксистские лозунги. Ибо даже первые рабочие-марксисты подходили к пропаганде новых идей с чисто народническими приемами. «Один марксист в Нижнем-Новгороде говорил, что не может рабочего считать социал-демократом прежде, чем он не изучит всего Маркса», — пишет один историк и ближайший участник первых шагов пролетарского движения в центральной России. «На брошюры, а тем более на листки он смотрел с презрением и считал их не только не полезными, но даже вредными; просто, все рабочие должны читать «Капитал». Ход развития рабочего движения он представлял так, что постепенно будет увеличиваться число рабочих, изучивших Маркса: они будут привлекать к этому изучению всех новых членов; со временем вся Россия покроется такими кружками, и у нас образуется рабочая партия».