Новый государь не с полным спокойствием ждал конца присяги. Еще 12 декабря узнал он по донесению, присланному из Таганрога, о существовании заговора или заговоров, а 13-го у него уже могли быть сведения и о том, что в самом Петербурге готовится движение против него. Петербургский военный губернатор граф Милорадович на все вопросы по этому делу отвечал успокоительно, но он не имел о заговоре правильного понятия и не считал нужным принять предупредительные меры, несмотря на то что 13-го обнаружились кое-какие признаки агитации в полках. Первый беспорядок 14 декабря произошел в конной артиллерии, где офицеры и солдаты желали видеть у присяги великого князя Михаила Павловича. В городе знали, что он не присягал до того дня никому, и удивлялись его отсутствию в такую важную минуту. К счастью, Михаил уже приехал в Петербург; немедля он явился в артиллерийские казармы и успокоил смутившихся. Но затем пришла во дворец весть, что части гвардейских московского и гренадерского полков не присягнули и, увлеченные некоторыми офицерами, после насилий над начальниками вышли из казарм и сгруппировались в две толпы на Сенатской площади, близ памятника Петру Великому. К ним пристали матросы гвардейского экипажа и уличная публика. Среди собравшихся раздавалось «ура Константину Павловичу». Против возмутившихся были поставлены со всех сторон гвардейские войска, и сам император Николай приехал на Сенатскую площадь. Попытки увещания не привели ни к чему: успокаивавший мятежников граф Милорадович был убит выстрелом из пистолета. Натиск на мятежников конной гвардии не удался; толпа устояла против скользивших по гололедице лошадей и стрельбою из ружей отбила атаку. Тогда прибегли к пушкам. Несколько картечных выстрелов из орудий, стоявших у Адмиралтейства, рассеяли толпу, и она побежала по Галерной улице и вдоль Невы. Оставалось искать виновных.
В сущности, происшедший уличный беспорядок не был серьезным бунтом. Он не имел никакого плана и общего руководства, не имел и военной силы. Весь день толпа провела в бездействии и рассыпалась от первой картечи. Внешнее значение этого эпизода так и было понято императором Николаем, по словам которого, бунтовавшие роты «впали в заблуждение». Но важность происшедшего 14 декабря мятежа состояла в том, что он был внешним выражением скрытого политического движения, которое выразилось и другими подобными же признаками, вроде мятежа в Черниговском полку на юге. Руководителей этого движения удалось обнаружить и задержать очень скоро после 14 декабря. К лету 1826 года заговор был уже изучен, и виновные, в числе до ста двадцати человек, были преданы особому Верховному суду, в состав которого были введены «государственные сословия»: Государственный совет, Сенат и Синод. По приговору суда, смягченному несколько императором Николаем, пять виновных были преданы смертной казни, остальные были сосланы в каторжные работы и на поселение в Сибирь. Так закончилось «дело декабристов», послужившее прологом к царствованию императора Николая I.
Это дело было самою существенною частностью в той обстановке, в какой совершилось воцарение императора Николая; оно всего более определило настроение новой власти и направление ее деятельности. Новая власть вступала в жизнь не совсем гладко, под угрозою переворота и ценою крови своих подданных. Попытка переворота исходила из той же дворянской среды, которая в XVIII веке не раз делала подобные попытки, а орудием переворота избрана была та же гвардия, которая в XVIII столетии не раз служила подобным орудием. В XVIII веке перевороты иногда удавались, и создаваемая ими власть получала тот или иной характер, то или иное направление в зависимости от условий минуты. Теперь, в 1825 году, попытка переворота не удалась, но тем не менее она оказала влияние на новую власть. Не только само существование заговора и мятеж, но и планы заговорщиков, их идеи и проекты, обнаруженные следствием, дали толчок правительственной мысли. Император Николай и его советники сделали из 14 декабря два вывода. Из них один, более широкий, можно назвать политическим; другой, более узкий, – административным.