Русская историография. Развитие исторической науки в России в XVIII—XX вв

В молодости Киреевский увлекался философией Шеллинга. Его вообще тянуло к западной культуре, от которой он ожидал благодетельного влияния на Россию.

В 1832 году Киреевский приступил к изданию журнала с характерным названием «Европеец». Киреевский поместил там свою нашумевшую статью «XIX век», в которой высказывает мысли о необходимости сближения и взаимодействия русской и западной культур.

Статья эта послужила поводом для запрещения журнала. В правительственном постановлении об этом сказано: «Хотя сочинитель заявляет, что он говорит не о политике, а о литературе, но разумеет совсем иное: под словом „просвещение“ он разумеет свободу, деятельность разума у него означает революцию, а искусно отысканная середина – не что иное, как конституция».

Пропустивший статью цензор С. Т. Аксаков (отец Константина и Ивана Аксаковых) был подвергнут взысканию и вскоре уволен с должности. Самого Киреевского не постигла кара только благодаря заступничеству Жуковского, который был в это время воспитателем наследника (будущего царя Александра II).

Но для Киреевского закрытие журнала было страшным ударом. После того он замолчал на двенадцать лет.

За эти двенадцать лет в духовной жизни Киреевского произошел перелом. Он отошел от западников и примкнул и славянофильству. Нужно, впрочем, сказать, что собственно «славянофильский» аспект его совершенно не интересовал. Он оценил – не сразу – только главный корень движения – православие. В своем письме к Хомякову 1844 года Киреевский называет свое направление «православно-русским».

Но перелом этот произошел не сразу, а был длительным и довольно мучительным.

В 1834 году Киреевский женился на Наталии Петровне Арбеневой. Она была духовной дочерью преподобного Серафима Саровского (скончавшегося в 1833 году). Была глубоко религиозна и очень начитанна в духовной литературе. Киреевский в это время был все еще шеллингианцем и не считал себя активным членом православной церкви.

Первое время после своей женитьбы между Киреевским и его женой происходили постоянные столкновения по религиозным вопросам. Постепенно, однако, горячая и сосредоточенная вера жены начала брать верх.

Среди бумаг Киреевского сохранилась любопытная запись – «История обращения И. В. Киреевского». Запись эта составлена была его другом А. И. Кошелевым, по-видимому, со слов жены Киреевского.

В записи говорится, что в первый период столкновений Киреевский обещал жене, что, по крайней мере, при ней он не будет кощунствовать. Позже они начали вместе читать Шеллинга, и тут жена поразила его указанием, что мысли Шеллинга «давно ей известны из творений святых отцов». Киреевский сам стал читать эти творения, а затем у него завязались близкие отношения с духовными лицами. Имение его было всего в семи верстах от Оптиной пустыни, где в это время процветало «старчество». Киреевский стал туда ездить.

Обращение Киреевского было полным. Он весь проникся горячей верой и досконально изучил святоотеческую литературу. Центральным понятием Киреевского была цельность духовной жизни. Путь к этому был во внутреннем сосредоточии – «собирании» своей души.

Что касается историософии Киреевского, в основе ее лежит мысль о преемстве исторического развития: каждый народ в свое время выступает на первый план.

П. В. Киреевский (1808–1856)

Петр Васильевич Киреевский занимает особое место среди славянофилов. Как и брат его Иван, он был увлечен одной только стороной славянофильства – но не столько религией, сколько народной словесностью.

По воспитанию и образу мыслей Петр Васильевич был схож со своим старшим братом, но по характеру был менее общителен и замкнут в себе. Он оставался на втором плане при своем блестящем брате. Шеллинг, который знал обоих братьев, считал, что Петр Васильевич умнее брата.

Выдвинулся Петр Васильевич как собиратель народных песен. С конца 1820-х годов Петр Киреевский становится центром, куда стекались материалы, собиравшиеся членами Московского кружка любителей народности и старины. В числе членов этого кружка были профессора Погодин, Шевырев, Максимович, С. Т. Аксаков и его сыновья Константин и Иван. Публикация собранных материалов задержалась из-за цензурных препятствий. Уваровская формула «Православие, самодержавие и народность», казалось, должна была бы поощрять издание памятников народной словесности. Но сановники и чиновники взволновались. В духовных стихах они усмотрели суеверие, искажение православия. Вмешалась в дело и духовная цензура.

Киреевскому пришлось десять лет хлопотать, обращаться к протекции, пока удалось добиться разрешения на издание незначительного числа стихов, сделавши строгий выбор того, что не возбуждало подозрений цензуры.

В 1860-х годах П. А. Бессонов издал часть песен, собранных Киреевским, в своем сборнике русской народной словесности.

К. С. Аксаков (1817–1860) и Ю. Ф. Самарин (1819–1876)