Русская Италия

Александр Акимович был в таком восторге от молодого сотрудника, что когда в 1925 году его пригласили в знаменитый театр «Ла Скала» для постановки «Хованщины», он предложил главному дирижеру театра Артуро Тосканини заказать Николаю Бенуа оформление спектакля.

Патриция Деотто пишет:

«Уже тогда Бенуа показал решительный характер и уверенность в себе, которую приобрел, работая долгие годы бок о бок с отцом. У него же начинающий театральный художник научился принципам и технике декорации, основанным на художественной целостности, синтетическом единстве всех элементов спектакля и точном воссоздании места и времени действия. Николай Бенуа всю жизнь придерживался новаторства, введенного С. Дягилевым и Бенуа-отцом в постановки «Русского балета».

В 1987 году Николай Бенуа написал о Дягилеве:

«Он нас научил, что красота постановки заложена в так называемом эскизе, т. е. сценическом проекте, где уже присутствуют, как в волшебной шкатулке, все нужные элементы для «создания» картины, включая поэтическую и музыкальную силу».

Эта концепция была положена в основу эскизов для балетов и костюмов «Хованщины», высоко оцененных Артуро Тосканини. При этом Николай Бенуа исполнение картин счел слабее своих эскизов. Он обратил внимание Тосканини на исчезновение из декораций основного структурного элемента, то есть стилистического единства (в эскизах присутствовавшего), и уговорил маэстро пойти на изменения. Бенуа работал двое суток, с утра до вечера, дабы исправить картины.

Дебют молодого художника в миланском театре прошел блестяще.

Александр Акимович Санин

После этой постановки началось его тесное сотрудничество с «Да Скала» и другими итальянскими театрами. В то же время он вышел на международную арену, исполнив заказы для театра «Колон» в Буэнос-Айресе, для оперных театров Берлина и Дрездена.

В 1927–1932 годах Николай Бенуа жил в Риме, где поставил многочисленные спектакли для Королевской оперы. Там же в 1932 году родился его сын Романо.

В те годы он часто бывал в Сорренто в гостях у Максима Горького, где встречался с близкими друзьями: Максимом Пешковым, сыном Горького, князем Ираклием Багратионом-Мухранским (сыном князя Георгия Багратиона-Мухранского, человеком, которого в 1942 году съезд представителей грузинских эмигрантских организаций в Риме признал законным претендентом на престол Грузии), с которым дружил всю жизнь, и даже написал его портрет, художником Борисом Шаляпиным, сыном легендарного певца. В 1929 году, когда Федор Шаляпин с огромным успехом пел в «Борисе Годунове» в Римской опере, среди зрителей был его приятель Горький, специально приехавший из Сорренто; присутствовал, естественно, и Николай Бенуа, написавший эскизы для оперы.

По инициативе Максима Пешкова московские театры часто приглашали Николая Бенуа оформлять спектакли, но он предпочитал выполнять заказы для западных компаний, постоянно работая с 1932 года в «Ла Скала».

Патриция Деотто пишет: