Русская Италия

В 1919 году он провел выставку в Сан-Франциско, откуда отправился в Лос-Анджелес. Здесь был объявлен конкурс на памятник в честь американских солдат, не вернувшихся с войны. Паоло принял в нем участие и вышел победителем. Это был крупномасштабный скульптурный ансамбль. Для работы над ним в Лос-Анджелесе не находилось подходящего помещения. Тогда он купил участок в Голливуде и построил там большую мастерскую и маленький домик».

* * *

В 1921 году Паоло Трубецкой с женой вернулся в Париж, где они поселились в мастерской на рю Пьерре в Нёйи на Сене. Там он начал выставлять свои работы в Обществе изящных искусств.

В Париже в 1927 году умерла его жена, и ее смерть Паоло Трубецкой переживал так мучительно, что едва не покончил с собой.

Брат Паоло так пишет об этом периоде:

«Он прожил в Париже почти безвыездно до лета 1932 года, не считая, разумеется, ежегодных летне-осенних каникул в Палланце. И всегда работал. Доделывал статую во весь рост Венизелоса для острова Крит, снова встречался с Габриэле д'Аннунцио, позировавшим для своего портрета. Еще он сделал бюст Клемансо и статую Родена. Потом его пригласили в Милан, чтобы изваять статую Пуччини…

В 1927 году Паоло постигло большое горе: во время операции в парижской клинике скончалась его жена Элин… Мы стали бояться за него до такой степени, что друг Паоло граф Сола не отпускал его от себя ни на минуту и телеграфировал мне, чтобы я приезжал в Париж. Естественно, я выехал безотлагательно и нашел бедного Паоло вне себя от горя. Супружеская жизнь моего брата была несколько неуравновешенной: у Элин был довольно трудный, неспокойный характер, но они очень тепло относились друг к другу и после бурных ссор в их отношениях воцарялись мир и согласие. Она была довольно упорядоченной, занималась его корреспонденцией и отчасти вела дела. В конечном счете ему была нужна именно такая жена. Они прожили в браке двадцать пять лет».

В 1931 году по воле злого рока в Париже Паоло Трубецкой, которому уже было шестьдесят три года, познакомился с одной шотландской красавицей. Это была некая Рода-Мюриэль Сомервэл, писавшая под псевдонимом Гэй Дэзмонд.

Луиджи Трубецкой пишет об этом так:

«Эта особа, почуяв, что у моего брата покладистый и наивный характер, пошла на тысячи уловок, чтобы женить его на себе. Это была уже дважды разведенная искательница приключений, которая вздумала выйти замуж за моего брата ради его имени и титула. Мой брат в последний момент понял, что делает неверный шаг, и стал подумывать о том, как бы взять обратно данное слово, но авантюристка завлекла его в Лондон и закатила такую бурную сцену, да еще при участии разных лиц, что мой брат, такой положительный и добрый, сдался и женился на ней. Через несколько дней после свадьбы мадам поселилась в санатории и под тем предлогом, что ее болезнь требует полной изоляции, захлопнула двери перед носом супруга. Прождав несколько дней, мой брат вернулся в Париж, и они больше никогда не виделись».

Точные обстоятельства этого весьма странного брака неизвестны. Лишь однажды Паоло Трубецкой обмолвится: «Не желаю больше ничего о ней слышать».

* * *

В 1932 году Паоло Трубецкой вернулся в Италию и обосновался на своей вилле «Кабианко» в Палланце, что по соседству с его родной Интрой.

Среди его поздних произведений мастера можно отметить обелиск-мемориал павших в Первую мировую войну в Палланце, статуи композитора Пуччини перед домом-музеем последнего (в Toppe-дель-Лаго в Тоскане) и в театре «Ла Скала» в Милане.

Кроме того, Паоло Трубецкой изваял автопортрет для галереи Уфицци во Флоренции, а также портрет одного из известнейших итальянских художников Джованни Сегантини.

В 1932 году Бернард Шоу проводил лето в отеле в Стрезе, на берегу Лаго-Маджоре. Они встретились с Паоло Трубецким, и тот вылепил его статуэтку.

Очевидцы рассказывают, что при прощании Б. Шоу вручил Паоло Трубецкому конверт, который тот положил в карман и забыл о нем.

Когда горничная дома чистила костюм, она обнаружила конверт и отдала скульптору. Тот распечатал его и к своему изумлению обнаружил там чек на 100 тысяч лир. На следующий день Паоло помчался к Бернарду Шоу, чтобы сказать, что за статуэтку переплачено в четыре раза больше, и заодно вернуть разницу.