Русская книга

С уважением А.Г.ПОЧЕМУ МЫ НЕ СТАЛИ РУССКИМИЧитая забытый роман1.Одно из откровений последних лет почти полный провал двухсотлетней кампании русификации нашего края. Из поколения в поколение воспитываясь по-русски, на образцах русской культуры, в русскоязычной государственной и общественной среде, мы так и не стали людьми русской культуры, русской метафизической природы. Если бы это произошло, то, может быть, индивидуально мы и не чувствовали бы себя меньшими, младшими, вторыми то есть униженными. Просто одну свою национальную и человеческую полноценность мы сменили бы на другую, и уже во втором поколении «швы» бы разгладились. Белоруссика стала бы приобретением ретроспективных наук, как латынь, как античность… Но этого не произошло. Русскими мы не стали.Я думаю, что дело здесь не в сопротивлении народа, который в массе своей особенно и не сопротивлялся и часто, хоть и не вполне осознанно, так и называл себя русским. Правда, в последние годы ситуация с самоназнанием решительно изменилась. Что лишний раз говорит о безуспешности двухсотлетней кампании.Дело и не в слабом напоре русификации вся идеология, весь державный аппарат только и предупреждали любое проявление не национализма даже, а отдельной национальности.Дело в другом. Суть его, между прочим, изложена в одной забытой книге, которая для меня стала недавно открытием.«Роман из общественной жизни западного края» Н.Ланской, который так и называется «Обрусители» вышел в свет в Петербурге в 1880-е годы. (Мне попалось второе издание, 1887 года.) Вышел вполне официально в то время, когда многие авторы за подобные обличения могли заплатить свободой и жизнью. (Хотя это, так сказать, общий взгляд на эпоху. Существует еще и частное мнение, согласно которому в 80- е годы петербургских либералов захватила чуть ли не мода посмеиваться над графом Муравьевым и его чи- новниками-обрусителями, что так рьяно и тупо взялись за внедрение в Беларуси российской идеи.)Так или иначе, а легкость, с какой вышел этот роман, может быть объяснима тем, что обличения Н.Ланской как бы из другой плоскости, в другом жанре. Автор никак не похожа на революционерку из числа поклонниц Герцена и Бакунина. Она не идеолог. Ее писания как бы вне политики. В свое время они могли восприниматься как женские опыты в журналистике, письма недовольной провинциальной дамы.Кстати, петербургская «Неделя» в ¹ 4 от 25 января 1887 года так писала об «Обрусителях»: «Сюжет названного романа деятельность русской администрации в западном крае… Мы не можем понять только одного: зачем это обличение написано в форме романа? Интереса собственно художественного оно, конечно, не имеет. Оно важно и интересно лишь настолько, насколько содержит в себе действительную правду, так как это в сущности даже не картины нравов, а просто описание целого ряда «преступлений по должности&raquo. По- настоящему такое произведение следовало бы писать с документами в руках, а отвечать на него назначением сенатской ревизии&raquo.Несмотря на такую оценку, «Неделя» рекламировала «Обрусителей», и вскоре роман вышел вторым изданием, а перед этим, в 1885 году, был переведен и издан по-украински. В предисловии к львовскому изданию говорится: «Каждый добрый обыватель Галичины повинен вва- жати за свой святый пол^3тичный обовязок показати австроугорским Русинам внутрешне житье родных им и исторично близких народов, а особливо показати им долю народу, що подбила Росс^3я.Для того то й подаемо отсе в перекладе образ, представляюч^3й долю народу белоруского под панованем росс^3йск^3м, урядованье тамошних институц^3й громадских, мировых суд^3ев и властей пол^3тичных, названых там загально обрусителев, т.е. людей, котори хотели бы змосковщити, а притом ободрати зо всего все не росс^3йски народы в Росс^3й.Образ се правдивый, а зовсем несходный з деклямац^3ями росс^3йских славянофильских комитетов и их прихильников… »Выходит, что не тот жанр «Обрусителей» и послужил маскировкой скорее всего, независимо от желания аполитичного автора для политики, которую сразу же использовал достаточно развитый в то время украинский национализм. Белорусский тогда лишь начинал оформляться в произведениях Ф.Богушевича как бы на том берегу,