Русская комедия (сборник)

— Любуйтесь, что там у меня ниже пояса. Какую мне гадость смертные состряпали! Чуть больше мизинчика годовалого ребенка. Небось по своим меркам, клеветники, мерили. Тьфу!

— Тьфу! — угодливо подтвердил «Утес» хором.

— Наконец-то, — устало молвил полубог. — Спасибо за понимание и сочувствие. Вы — настоящие друзья.

— А это значит, — ловя благоприятный момент, тут же среагировали мы, — надо сию минуту поднять бокалы. С одной стороны, за дружбу, с другой стороны — с горя.

— Нет, это значит, что сию же минуту надо взяться за дело, — категорически заявил Геракл. — Сеструха Афина велела: «Немедленно покажи мне проект статуи Самарыча. Может, я что-нибудь от себя подрисую». Ха! Знаем мы их девичьи художества. Не иначе как в Самарыча втюрилась. А что, любовь — дура, полюбишь и козлотура. Но это я к слову. Короче, валяйте, в смысле ваяйте.

Итак, нам подбрасывают сверхзадачу, с которой не справились бог Аполлон и все супермастера скульптурного цеха. Ну что ж, беремся за нее. С удовольствием.

Мы перемигнулись и… Дальше, наверное, начинается уже быль. А может быть, пополам: и легенда, и быль. А может быть… Впрочем, решайте сами…

— Итак, в повестке дня стоит вопрос о создании статуи легендарного героя Самарской Луки — Луки Самарыча, — объявил просветитель Профанов. — Она должна быть создана немедленно и на самом высоком идейно-художественном уровне. Кто за то, чтобы эту ответственную работу поручить выдающемуся ваятелю современности Валериану Владимировичу Безмочалкину?

Разумеется, единогласно.

— Благодарю! — встал и поклонился наш Мойдодыр, он же Роден. — Доверие коллектива окрыляет. Чувствую, как во мне просыпается вдохновение… Вот оно уже и проснулось!

Мы поаплодировали.

— Итак, — по-плотницки потер руки Безмочалкин. — Вдохновение есть. Натура изучена. Теперь — замысел. Этот пункт при моем художественном воображении не вызывает никаких затруднений. Я уже вижу композицию. Она будет решена в самом современном стиле. Образ, естественно, — волнующий. Оригинал статуи поместим на легендарном Волжском Яру, в центре видовой площадки. Копию — в Лувре, в зале шедевров конца двадцатого столетия.

— Что еще? Не упустить бы из виду какой-нибудь существенный момент. Ведь статуя должна быть не просто художественным шедевром. Подобно своему прототипу, она должна быть легендарной. Что это означает?

Ох, сейчас начнет загибать!

— Это означает, что статуя Луки Самарыча будет… оживать. — И он изложил свой бесподобный, поистине колдыбанский взгляд на предмет разговора.

Статуи, оказывается, имеют свойство оживать и становиться легендарными. Правда, до сих пор легенды про статуи ходят в основном жуткие.

Вот, например, статуя Командора, про которую мы знаем от Мольера. Не приведи вас судьба иметь с ней дело. Однажды небезызвестный Дон Жуан пригласил этого каменного Командора на свой веселый уик-энд с донной Анной. С точки зрения нормального человека, это очень мило.

Правда, эта донна, с которой закрутил роман Дон Жуан, когда-то приходилась Командору супругой. Ну и что? Дон Жуан, может быть, порадовать его хотел: есть, мол, кому позаботиться о твоей вдовушке. Отсюда и действовал не тайно, а официально, чинно. Так сказать, да будет шведская семья, потому как модно.

Ан нет, этот кирпичный монумент оказался страшно ревнивым и разнузданным. Пришел дебошир на дармовой портвейн и пирожки с картошкой и вместо того, чтобы сказать спасибо, взял и грохнул почем зря друга семьи. Причем в самый интересный момент, когда безутешная вдова наконец собралась утешиться…

Итак, запомните, граждане: статую Командора на пикники, именины, свадьбы, торжественные проводы пенсионеров и даже на поминки — не приглашать!

Следует также обходить за версту легендарную статую петербургского Медного Всадника, о чем нас предупреждал еще Пушкин. Этот Всадник однажды темной ночью набросился на бедного прохожего по имени Евгений (отчество, фамилия и род занятий не установлены). И добро бы с целью снять шапку или ограбить на бутылку. Ничего подобного: он, видите ли, обиделся. И ведь чего уж обижаться: этому Медному Всаднику, при жизни — императору Петру Первому, когда-то все подряд кукиш показывали. Да еще в кармане, исподтишка, за глаза. А этот прохожий показал честно, искренне, официально. И не противный кукиш, а приличный кулак. Экое преступление! Что ж тогда боксеры? Все преступники?

Можно было бы прогневаться еще в том случае, если б этот Евгений пытался выцарапать гвоздем или отверткой на постаменте неприличное слово. Тогда, конечно, почему бы не указать ему на недопустимость варварского отношения к памятникам истории и культуры? Но на первый раз все равно в тактичной форме. Как и положено всякому нормальному постовому.

А этот постовой, ну, который медный лоб, до того со зла завелся, что даже свой пост оставил. Бух, бух! И погнал за нашим беззащитным боксером вдоль по Питерской. Да еще на своей медной кобыле, да по гулкой мостовой, да по ночному городу. Безобразие!