Русская корлева. Анна Ярославна

Но прежде было крещение наследника престола принца Филиппа, сына любезного короля Генриха Первого. Оно вылилось в большой двойной праздник. Чествовали святого Филиппа Никомедийского и будущего короля Франции. В тот день, когда в соборе Святого Дионисия свершался обряд таинства, казалось, все парижане сошлись на площади близ главного храма столицы. Забыв про день поминовения святого Филиппа Никомедийского, они пели и плясали как дети. А когда принца вынесли из собора, путь короля, несшего на руках сына, и королевы был устлан цветами. Торжество крещения почтили многие сеньоры и вассалы короля, съехавшись из большинства герцогств и графств Франции. С большой свитой прибыл граф Рауль де Крепи из Валуа. В числе идущих за королем и королевой вельмож были герцог Роберт. Он приехал в Париж вместе с матерью. Но Констанция из-за слабого здоровья оставалась во дворце. Однако Анна и Генрих все равно были рады приезду Констанции. Их согревала мысль о том, что миновали годы вражды, что отныне брат на брата не пойдет войной. Узнав, что кардинал Стефан засватал российскую боярышню Ольгу, Констанция с удовольствием приняла предложение Анны быть на обряде венчания и провела в королевском дворце весь август. Она каждый день встречалась с сыном Генрихом, иной раз вела с ним разговоры, радовалась внуку. И постепенно между матерью и сыном погасли всякие всполохи отчуждения, тем более вражды.

— Тебе надо боготворить свою прекрасную супругу Анну, мой сын, — сказала однажды Констанция сыну. — Я же ее боготворю с первой встречи. Какое великое очищение она свершила во мне!

— Спасибо, матушка, я знаю, чего стоит моя несравненная Анна. Я тоже ее боготворю, — ответил Генрих.

В сентябре королева Констанция собралась в Моневилль. Генрих и Анна уговаривали ее остаться.

— И чего тебе спешить, матушка, — говорил Генрих. — Там на хозяйстве Роберт, и твои любимые каплуны не останутся голодными.

Констанция была непреклонна. Она грустила по тишине и покою Моневилля. И в первых числах сентября ее проводили из Парижа.

За благостным августом в королевском домене наступила тихая и мирная жизнь, главной заботой коей была уборка даров природы с полей, виноградников и садов. Генрих в честь крещения сына Филиппа сделал облегчение своим подданным, сократил налоги и подати. Король наложил запрет на талью, самый несправедливый и тяжелый налог, который разорял и горожан и крестьян. Он мог позволить себе это, потому как не было поборов на военные нужды. Мог позволить еще и потому, что до Ярослава Мудрого дошла весть о том, что у него во Франции появился внук, и он от щедрот своих и от своего богатства прислал в подарок королю и внуку пятнадцать возов многоценного добра и не один ларец с золотом, серебром и дорогими камнями. Весть о рождении наследника престола Франции возил на Русь посланник Анны, землепроходец Пьер Бержерон. Он же и вернулся с богатством по зимнему пути. Анна ждала его с нетерпением и в первый же миг возвращения спросила:

— Славный Бержерон, говори, как там мой батюшка?

— Всевышний милосерден к нему, он еще держится, но болезни одолевают его.

Получив щедрые дары, король и королева задумались, что с ними делать. По примеру многих королей той поры они могли золото и драгоценности легко пустить на ветер, стоило лишь затеять военную свару, или прокутить на пирах. Генрих и Анна поступили по-иному и во благо державы, во имя будущего короля Франции Филиппа, еще малолетнего их сынка. По обоюдному согласию они решили покупать у своих сеньоров и вассалов земли и замки, кои пустовали, были брошены и не приносили их владельцам никакого дохода, и все это включать в собственность королевского домена.

В минувшие годы, когда разорительные войны были обычны, многие герцоги, графы и бароны, истратив свое состояние на борьбу или потеряв земли и замки при поражениях, наконец заложив их ростовщикам под векселя, кои никогда не могли оплатить, были вынуждены искать новые источники доходов, нанимались к богатым сеньорам на службу. И потому желание короля и королевы приобретать недвижимость и земли для многих вельмож оказалось спасением от нищеты. Вскоре святая королевская собственность появилась в бедных графствах Артуа, Вермандуа, Тулонь, в герцогстве Барри. И пройдет не так уж много времени, и графство Вермандуа обретет нового сюзерена, герцога Гуго Вермандуа, второго сына Генриха и Анны. Но это случится чуть позже. А пока прежние владельцы замков и земель переселялись с семьями в Париж, Дижон и Орлеан, строили там дома, дворцы, поступали на государственную службу, становились горожанами.