Русская корлева. Анна Ярославна

Думы наплывали сумбурно. Вот уже Анна забеспокоилась оттого, что на Руси опять начались смуты. Великая держава после смерти Ярослава Мудрого начала терять свое былое могущество, благоденствие и дробилась на удельные княжества. Такую Русь Анна не хотела видеть, по-прежнему считала, что в бедности и в смуте все государства одинаковы. Примером для нее служила вчерашняя Франция.

Той порой в Париже короля и королеву ждали новые государственные заботы. Пока они охотились на оленей, в столицу примчал гонец из Бретани. Герцог Бретанский Серваль де Арно слезно умолял короля вмешаться и остановить насилие, какое чинил над ним герцог Нормандии Вильгельм Завоеватель. Едва Генрих переступил порог тронного зала, как к нему привели гонца из Бретани, барона Жана Фурестье.

Опустившись на одно колено, тот взмолился:

— Мой государь, Бретань в отчаянии, и герцог Серваль де Арно просит тебя остановить безумного Вильгельма Завоевателя.

— Что же свершил дерзкий? — спросил король.

— Он требует от Бретани пять тысяч войска, дабы захватить последние земли в Англии. Но с той поры, как ты, сир, и королева Анна призвали нас не враждовать с соседями, наш сюзерен не желает воевать. Он ищет мирной жизни.

— Герцог Серваль де Арно прав и не обязан давать войско Вильгельму, — заявил король. — Он может позвать только волонтеров.

Но Генрих знал, что Вильгельм может вторгнуться в Бретань, как он пытался это сделать, когда собирал войско для борьбы за провинцию Гиен, и силой погнать в свое войско всех, кто способен держать оружие. И тогда возникнет необходимость усмирять Вильгельма. Однако у Генриха не было желания скрещивать оружие с кем-либо из своих сеньоров. И уж тем более с сыном любезного ему в прежние годы герцога Роберта Дьявола. И Генрих был настолько озадачен, что не знал, как поступить. Он призвал на совет каноника-канцлера Стефана и коннетабля герцога Роберта. Однако их советы были противоречивыми. Брат короля Роберт предложил собрать войско и двинуть его в Нормандию.

— Только силой можно остудить пыл Завоевателя, — жестко сказал он.

— Нет, сын мой, силой не остановишь дерзновенного, — заметил Стефан. — Вильгельм способен поднять руку и на короля Франции. А наш король отныне с сеньорами и вассалами не воюет. Да помните, что близится весна и земледельцам нужно готовиться сеять хлеб. Потому будем молить Бога, чтобы он отвел от нас междоусобную, разорительную брань.

Молодой каноник-канцлер Стефан все больше нравился королю. Он истинно радел за благополучие Франции и был разумен в своих суждениях. Генрих согласился с ним:

— Твой совет, святой отец, мне по душе. Но что я скажу посланцу герцога Серваля де Арно? — посетовал король. — Однако и с коннетаблем Робертом я не могу не согласиться. Если заставить Вильгельма отказаться от насилия над Бретанью, нужно идти на него большой силой. Но ни в Бретани, ни в моем домене сегодня такой силы нет. Потому нужно звать многих сеньоров и вассалов или хотя бы графа Рауля де Крепи с войском, чего я тоже не желаю.

И неведомо, нашли бы три мужа верное решение, если бы не королева Анна, коя присутствовала на совете, но пока молчала. Генрих посмотрел на нее и спросил:

— Моя королева, а что скажешь ты, ибо мы в затруднении? — Король не стеснялся показывать свое уважение к умению Анны мыслить по-государственному.

Анна была внимательна к разговору мужчин и думала о том, как остановить насилие Вильгельма. Но то, что пришло ей на ум, могло встретить противодействие. Она же хотела предложить самое простое и безболезненное решение и сказала о том:

— Ежели ты, мой государь, и вы, почтенные мужи, хотите знать мое мнение, то оно, я думаю, приходило и к вам. Надо кому-то ехать в Нормандию и спешно убедить герцога в том, чтобы он не допустил насилия над соседом. Но того мало, скажете вы. Верно, потому надо посоветовать герцогу нанять войско в Дании и Норвегии. И пусть позовет волонтеров во Франции. Сколько бы он ни заплатил воинам, все обернется прибытком.

— То так, потому как войны кому-то выгодны. Но кто поедет в Нормандию? — спросил Генрих.

— Нам с тобой надо ехать, мой государь. Еще примасу церкви и иным иерархам.

— И ты думаешь, моя королева, мы остановим дерзновения герцога? — засомневался король.

— Уповая на помощь Пресвятой Девы Марии, будем надеяться. У каждого христианина милосердие должно быть в крови. Не так ли я говорю, святой отец? — обратилась Анна к Стефану.

— Истинно так, государыня, — ответил Стефан, почему-то не добавив, как было принято Анри д’Итсоном, «дочь моя».

— Я рад, что ты, моя королева, умеешь гасить в наших сердцах воинственный пыл, — напомнил о себе Генрих. — Нам остается позвать гонца, дабы без промедления мчал к Вильгельму и уведомил его о нашем приезде.

— И теперь ты можешь, мой государь, известить о нашем решении герцога Серваля де Арно, — подсказала Анна.