Русская красавица

Пузырек с соляной кислотой, которую он плеснул в лицо Светлане, стал залогом нового будущего, пусть даже совсем не того, о котором он мечтал. И этот новый открывшийся путь был для него не менее заманчив, чем прежний.

Моховчук налил в стакан еще немного вина, но не успел сделать глоток, как зазвонил телефон. В тишине комнаты трель телефонного звонка показалась слишком резкой — неуместной, что ли. Как капли крови на молочно-белой груди той красотки… Но этого звонка Моховчук ждал с нетерпением. Он схватил трубку.

— Слушаю. Да, это я… Что скажешь?.. Ага… Хорошо. Топайте ко мне прямо сейчас. В дверь не ломитесь: она открыта. Ага… Я жду.

Иван аккуратно положил трубку на рычаг и нервно затушил окурок в пепельнице.

— Отлично… Просто замечательно. Дело почти закончено. Осталась ерунда, сущая безделица…

Он вскочил с кресла, прошел на кухню и достал из холодильника запечатанную бутылку водки. Он уже не раз прокручивал в голове эту сцену, и потому все его движения были четкими, почти механическими. Не торопясь, без суетливости Моховчук отломил головку у ампулы, наполнил шприц жидкостью изумрудного цвета, аккуратно, чтобы не сломать иглу, проколол пробку и влил содержимое шприца в водку. Затем встряхнул бутылку, поднес к глазам. Водка почти не поменяла цвет — осталась такой же прозрачной, только, может, чуть с зеленоватым оттенком. Когда хлопнула входная дверь и в комнату, переминаясь с ноги на ногу, вошли двое парней, Иван сидел в кресле — курил.

Некоторое время парни нерешительно топтались у стены, удивленно разглядывая комнату, похожую на филиал охотничье-рыболовного магазина. Затем один из них, худой, высокий, с немытыми патлами, собранными за спиной в косичку, решительно шагнул вперед. Он поднял руку, видно собираясь грохнуть кулаком по столу, требуя обещанных денег, но, поймав взгляд Ивана, осекся.

— Привет, — сказал он, пряча руки за спину. — Вот… Пришли.

— Вижу, Колян. Не слепой, слава богу, — вместо приветствия бросил Иван. — Что так долго-то? Или дорогу забыл?

Моховчук знал Коляна, когда тот еще был сопливым мальчишкой. Давно, еще до переезда в эту квартиру, отец его, Евгений Николаевич, был соседом Моховчука по коммуналке. Парнишка, помнится, подавал большие надежды. На турнике «солнце» шутя вертел. А что на кольцах выделывал — не рассказать!.. Тренер по гимнастике прочил Кольке большое будущее — звание мастера, чемпионаты мира, олимпиаду, премии, золото медалей… А Евгений Николаевич хотел пристроить своего сынка в цирк к Ивану. Даже упросил Моховчука обучить мальчишку метанию ножей, в чем Иван был большой мастер. А потом Колькин отец уснул спьяну в подворотне, а дело зимой было — мороз стоял лютый. Замерз. И Кольку взяла на воспитание бабка, которую парень в грош не ставил. И пошло-покатилось. Подворотни, топтание в стаях таких же лоботрясов, как сам, прогулы в школе, приводы в милицию, первая кража… Правда, в тот раз обошлось — дали условно. Но мальчишка почувствовал вкус свободы и вседозволенности и совсем от рук отбился — ничего не боялся, никого не слушал, но Ивана за умение владеть ножом уважал по-прежнему, даже побаивался. Потому, наверное, и согласился на это дело. Да и на деньги, конечно же, позарился. Сумма для него немалая… Напарника себе сам отыскал — дружка своего Мишку Пончика.

— Да вы присаживайтесь, — приветливо улыбнулся Иван. — Чего стоять-то?! На кухне возьмите табуреты и сюда, к столику.

— Некогда нам рассиживаться. Понял?! — пробасил из-за спины Мишка. Он стоял, прислонившись спиной к обшитой вагонкой стене и щурил глаза, пытаясь привыкнуть к полумраку комнаты. — Ты, дядя, бабки-то отстегивай, и привет-пока, пишите письма.

— Какой у тебя приятель-то, — погасил улыбку Иван. — Шустрый. Вперед батьки в пекло так и норовит. Нехорошо… Просто некрасиво.

— Ты репу не толкай, — начал заводиться Мишка Пончик. — Дело заметано, пора сводить дебет с кредитом. Понял? Или ты, дядя, бабки наши заныкать решил? Так мы их из тебя запросто вытрясем!

От волнения толстое лицо парня покраснело, а рот приоткрылся, стали выделяться пухлые щеки и двойной подбородок. Молодой шибко. Так и нарывается на неприятности!

Одним движением Иван схватил со стола охотничий нож, подбросил его в воздух, перехватывая за лезвие, а потом метнул в Пончика. Нож со свистом пронесся около Колькиного уха, отчего тот охнул и присел, и с глухим ударом вонзился в доски вагонки.

Теперь лицо Мишки Пончика уже не было красным. Оно побелело, и это было заметно даже в полумраке. Нож торчал у него прямо над головой, буквально касался темени. Казалось, что даже прядь волос срезана. Тихо, затаив дыхание, парень съехал по стене вниз и озадаченно потрогал ладонью голову.

— Мимо, — выдохнул он. — Промазал, падла!.. Ну щас я тебя…

— Тихо, Пончик, — остановил приятеля Колька. Он ошарашенно посмотрел на Ивана. — Не промазал он. Я знаю. Куда метил, туда и попал. Так что — засохни и пасть больше не открывай! Накладно слишком…