Русская литература. Просто о важном. Стили, направления и течения

И дальше целый день Чацкий буквально преследует Софью, повторяя, как ее любит. Иногда в эти монологи он вставляет колкие замечания о ее родственниках:

Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век?
А этот, как его, он турок или грек?
Тот черномазенький, на ножках
журавлиных,
Не знаю как его зовут,
Куда ни сунься – тут как тут.
В столовых и в гостиных?
А трое из бульварных лиц,
Которые с полвека молодятся?
Родных мильон у них,
и с помощью сестриц
Со всей Европой породнятся.

Это тоже откровенно неумно: хочешь понравиться девушке – хвали ее семью. Так нет же, Чацкий и подобные ему уверены, что понравиться можно только правдой. Был другой герой в русской литературе, называвший правду «Богом свободного человека», – Сатин из пьесы Горького «На дне». Он до того любил правду, что алкоголику доказал неизлечимость его болезни, а тот пошел и повесился.

Никакой любви, конечно, три года назад у Софьи и Чацкого не было. Девушке семнадцать лет, то есть, когда герой покинул их дом, она была еще ребенком. Поэтому Софья, называя их отношения «детской дружбой», не чувствует себя виноватой перед Чацким:

Я очень ветрено, быть может, поступила,
И знаю, и винюсь; но где же изменила?

Чацкий раздражает Софью все больше, поэтому, когда подворачивается удобный случай, она провоцирует сплетню о его сумасшествии. Конечно, никто из гостей дома Фамусова не верит всерьез в этот «диагноз». Они продолжают веселиться, передавая веселый «анекдот», который, как это всегда бывает со сплетнями, обрастает все новыми подробностями (оказывается, на Кавказе Чацкому прострелили голову, он пьет «бочками сороковыми», его матушка с ума сходила восемь раз, он жидомасон, а главное, «пошел он в пусурманы», то есть принял ислам). Это просто способ заткнуть неугодному человеку рот: зачем с ним спорить, если можно просто назвать сумасшедшим?

Итак, Чацкий в комедии Грибоедова испытывает горе, его объявляют сумасшедшим, но едва ли это горе от ума, скорее от горячности и несдержанности.

Софья

На роль другого умного персонажа, который испытывает горе, может подойти возлюбленная главного героя Софья. Ее имя («мудрая») уже говорит о том, что девушка не глупа. Софья тоже по-своему противопоставляет себя фамусовскому обществу, полюбив Молчалина, секретаря отца, – поступок, совершенно невозможный для ее окружения. «Кто беден, тот тебе не пара», – в начале пьесы заявил ей отец.

Однако Софья не понимает, как связано ее стремление любить по велению сердца и жить своим умом со словами Чацкого. Чацкий должен стать ее единомышленником в борьбе за право самой решать свою судьбу, а не выходить замуж за того, кого выбрали родители. Софья настолько ослеплена любовью к Молчалину, что, когда Чацкий высмеивает его, она придумывает сплетню о сумасшествии. Но и горе свое Софья получит сполна: в конце пьесы она узнает, что Молчалин ухлестывает за ее служанкой, а с ней только притворяется «в угодность дочери такого человека».

Фамусов

Может быть, умный в комедии Павел Афанасьевич Фамусов – отец Софьи? Фамусов в силу возраста действительно обладает бытовой мудростью. Как он спокойно размышляет о смерти, понимая, что и ему вскоре придется лечь в этот «ларчик»:

Ох, род людской! пришло в забвенье,
Что всякий сам туда же должен лезть,
В тот ларчик, где ни стать, ни сесть.

Довольно мудро ведет он себя и с дочерью. Софья ночи напролет проводит с Молчалиным. Правда, их встречи целомудренны: то за руки держатся, то пристально смотрят друг на друга, то музицируют. Фамусов, впервые появляясь на сцене, говорит служанке Лизе, что всю ночь из комнаты дочери раздавалась музыка («то флейта слышится, то будто фортепиано»). Здесь он намекает, что знает о романе дочери: в XIX веке на флейте играли только мужчины, для дамы считалось неприличным раздувать щеки для игры на духовом инструменте. А тут как раз и Молчалин выходит из другой комнаты («Шел в комнату – попал в другую»). На это Фамусов лишь ехидно замечает: «Друг. Нельзя ли для прогулок / Подальше выбрать закоулок?» Благородный отец семейства сквозь пальцы смотрит на амурные дела дочери со своим секретарем, полагая, что, пока об этом не знают в высшем свете, никаких проблем быть не должно.