Русская литература сегодня. Жизнь по понятиям

В российской традиции этот жанр прослеживается лишь пунктирно, несмотря на то, что Валерий Шубинский называет классиком отечественной эссеистики Константина Батюшкова, а Владимир Муравьев справедливо указывает на эссеистическую природу ряда сочинений Александра Герцена и, в особенности, «Дневника писателя» Федора Достоевского. Не исключено, что становлению жанра в России «помешал» Василий Розанов, «Опавшие листья» и другие книги которого соблазнили литераторов художественными и интеллектуальными возможностями фрагментарности, «лоскутного письма», тогда как эссе по определению предполагает пусть и не исчерпывающее, но целостное высказывание. В силу возобладания розановской традиции и ее иррадирующего воздействия на другие формы художественных размышлений, как говорит Михаил Эдельштейн, «числиться эссеистом сегодня дело рискованное и репутационно невыгодное. Само слово “эссе” прочно ассоциируется с авторским произволом, с необязательностью, с интеллектуальным жульничеством». Поэтому, – процитируем Валерия Шубинского, – «даже самый очевидный и прирожденный эссеист русской литературы – Андрей Битов – вынужден (был?) всю жизнь притворяться, что пишет рассказы и романы, и сочинять трехсотстраничное эссе о сочинении романа, выдавая его за конечный продукт такого сочинения».

Тем не менее конец XX – начало XXI века отмечены напряженными поисками русских литераторов в сфере эссеистики, и, говоря о соответствующих сочинениях Иосифа Бродского, Михаила Эпштейна, Льва Аннинского, Самуила Лурье, Сергея Гандлевского, Михаила Айзенберга, Андрея Арьева, Игоря Клеха, Кирилла Кобрина, мы вправе утверждать, что эти и следующие за ними авторы строго соблюдают все жанровые требования. Даже в том случае, если эти требования сформулированы с обаятельной метафорической неопределенностью: «Эссе отличается от статьи тем же, чем стихи от прозы, – непредсказуемостью результата. Текст растет от слов, а не от концепций. Эссе – плод медленной мысли, медитативного разглядывания предмета, экзистенциального переживания ситуации. В идеале эссе (лучшие из них писал Мандельштам) – как стихи: их нельзя пересказать, только процитировать» (Александр Генис).

Школой эссеизма в последние полтора-два десятилетия стало для многих писателей их сотрудничество со средствами массовой информации, предрасполагающее к «журналистской технике летучего письма» (Владимир Новиков). Так, необходимость излагать свои мысли и впечатления в форме скриптов на радио «Свобода» воспитала Петра Вайля, Александра Гениса, Бориса Парамонова, Сергея Юрьенена, а выполнение обязанностей колумниста в российских печатных и сетевых изданиях – Линор Горалик, Александра Кабакова, Николая Климонтовича, Александра Проханова, Вячеслава Пьецуха и Льва Рубинштейна.

См. ЖАНРЫ И СУБЖАНРЫ; КОЛУМНИСТИКА; КРИТИКА НЕПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ; NON FICTION ЛИТЕРАТУРА; РОЗАНОВЩИНА

ЭСТРАДНАЯ ПОЭЗИЯ

Этим термином обычно обозначают исторически конкретное явление в истории русской литературы, когда на рубеже 1950-1960-х годов несколько поэтов (прежде всего, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Булат Окуджава, Роберт Рождественский) начали читать свои стихи в Политехническом музее, во Дворце спорта в Лужниках, в других залах, рассчитанных на сотни и тысячи слушателей. Эта практика в ту, еще дотелевизионную, эпоху, во-первых, сделала их безусловными литературными звездами, а во-вторых, непосредственным образом сказалась на характере самих «эстрадных» стихов, стимулируя тяготение этих поэтов (и их последователей) к повышенной коммуникативности, форсированно яркой образности, исповедальному и проповедническому пафосу, афористичности и публицистичности, эффектным ораторским жестам. Голос и манера поведения поэта, его имидж, легенда, окутывающая его образ, при этом органичной и неотъемлемой частью входят в состав лирического месседжа, облегчают его усвоение максимально широкой аудиторией слушателей.