Русская литература в Германии. Восприятие русской литературы в художественном творчестве и литературной критике немецкоязычных писателей с XVIII века до настоящего времени

Внимание писателей «Молодой Вены» также сосредоточено на творчестве Толстого и Достоевского. Уже в 1880-е годы в Вене зачитывались романами Достоевского, их активно обсуждали как в литературной, так и научной среде, например в кружках Зигфрида Липинера, Виктора Адлера и Энгельберта Пернерсторфера. Одним из важнейших результатов такого рода дискуссий явилась статья Фрейда «Достоевский и отцеубийство» («Dostojewski und die Vatert"otung», опубликована в книге «Первообраз романа «Братья Карамазовы» («Die Urgestalt der Br"uder Karamasoff», 1982), подготовленной и изданной Фюлоп. Миллером и Экштейном). На рубеже веков влияние Достоевского и Толстого обнаруживает себя у таких авторов, как Герман Бар (1863–1934) и Артур Шницлер (1862–1931). Под влиянием Мережковского Бар в своих эссе о Толстом и Достоевском размышляет о причинах столь сильного влияния их творчества на западную Европу. Короткое эссе «Толстой» (в журнале «Der Sozialist», 1910) объясняет это влияние тем, что творчество Толстого не отрывается от реальности, не является искусством ради искусства. Как пишет Бар, Толстой увидел существующий разрыв между искусством и действительностью, сделавший литературу XIX века эпигонской и стерильной, сделал для себя соответствующие радикальные выводы и стал примером для других. О социально-утопическом христианстве Толстого в этой статье речь странным образом не заходит, но в эссе «Русский Христос» («Der russische Christ»), вышедшем в 1921 году в журнале «Hochland» (перепечатано в сборнике «Sendung des K"unstlers», 1923), именно тема христианства – однако не в связи с Толстым, а в связи с Достоевским – занимает главное место. Бар объясняет громадное влияние Достоевского на Германию и Западную Европу его безусловным христианством, транслируемым всеми его героями глубоким убеждением в том, что все существующее «не может укрыться от Бога». Удивительно, пишет Бар, что даже часто встречающиеся в романах Достоевского богоборцы не могут полностью оторваться от религиозной почвы, поскольку в глубине души знают, что ответы на все, даже самые крамольные вопросы можно получить только от Него. Подобная бескомпромиссно религиозная позиция, навязывающая определенные этические представления, трактующая добро как условное «пока что добро», а зло – как условное «пока что зло», то есть в эсхатологической перспективе, не только ставит перед обществом жизненно важные вопросы, но и отвечает на них, что и вызывает восхищение Достоевским у современной молодежи. В оценке Достоевского Баром звучит еще одна особая нота: он приписывает Достоевскому национализм, граничащий с шовинизмом. Согласно Бару, Достоевский считает способным на абсолютное христианство один лишь русский народ, и это признание исключительного права на истинную веру за одним народом сближает русского писателя с отвергнутым им католицизмом. Заслуживает упоминания также статья Бара в упомянутом выше сборнике «Достоевский. Три эссе» («Dostojewski. Drei Essays», 1914; годом раньше та же статья уже публиковалась в журнале «Die Zeit im Bild»). Характеризуя русского писателя как человека своей эпохи, Бар обращает особое внимание на полифоническую манеру его письма, но, в отличие от позднейшей трактовки ее у Бахтина, видит в ней не особенность композиции и стиля, а принцип создания образа человека и построения системы персонажей.