Русская литература в ХХ веке. Обретения и утраты: учебное пособие

По сей день многие выходят из школы с твердым убеждением, что произведения классической литературы «проходить», увы, приходится, но кто же их читает? А в качестве доказательств чаще других приводится всё тот же аргумент: они устарели. И как следствие – желание обновить, осовременить классику, или, как иногда ещё говорят, предложить новое прочтение. Когда такое желание оправдывается художественными открытиями, совершёнными в новую эпоху, в новых обстоятельствах жизни, в новых её условиях (вспомним упоминавшееся выше стихотворение Джона Донна), – это не может вызвать никаких возражений. Но непременным требованием при этом остаётся неприкосновенность художественного текста. В произведениях искусства совершенно недопустимы какие-либо «усовершенствования»: замена даже одной буквы в каноническом тексте – невозможна.

Совсем другое дело, когда классику «осовременивают» в конъюнктурных целях, пытаясь приспособить её к злобе дня, ко вкусам и требованиям какой-либо части общества. В этих случаях, как правило, не останавливаются перед грубым вмешательством в замысел и текст автора, перекраивая на свой лад его сочинение. Благо, большинство из подвергающихся «обновлению» авторов давно уже пребывают в ином мире и возразить не могут. Сегодняшняя литература, увы, изобилует примерами подобного рода. Достаточно назвать сочинения Б. Якунина «Чайка» и «Преступление и наказание».

В первые годы после октябрьского переворота художественную литературу старательно приноравливали к «запросам трудящихся». Можно вспомнить блестящие страницы романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев», где описывается, как режиссер-новатор «обработал» пьесу Н.В. Гоголя «Женитьба». Еще более яркий пример – пародия Л. Аркадского “Евгений Онегин” по Луначарскому»:

«Тов. Луначарский стоит за демократизацию искусства. Очень правильная мысль… Но Луначарский обвиняет всю классическую литературу в буржуазности. Испуганный за участь нашей классической литературы, особенно если её судьба будет решаться голосованием, я предлагаю поручить мне исправление некоторых из классических произведений, причем в доказательство прилагаю при сём исправленного “Евгения Онегина”, в готовом виде не только для чтения, но и для постановки на сцене.

Действие 1

В буржуазном семействе Лариных

Ларина и Татьяна (поют)

Соловей, соловей —
Пташечка,
Канареечка – жалобно поёт.
Ать, два, ать, два…

Тов. Ленский

Прошу прощеньица, мадам,
Привел Онегина я

к вам.

Онегин

Я ихний писарь ротный
И к вам пришел охотно.

Ларина (приветливо)

Скоротаем времечко,
Погрызем-ка семечки.

(Лузгают. Музыка играет «Маруся отравилась».)

Онегин(отводя Татьяну в сторону):

Вы прекрасны, словно роза,
Только разница одна:
Роза вянет от мороза —
Ваша прелесть никогда.

Татьяна (подтанцовывая)

Долго в девках я сидела,
Не пилось, не елося,
Как милёнка разглядела,
Замуж захотелося.

Тов. Ленский(интимно Лариной)

Он ей понравился. Я рад.
Старушка! Есть денатурат?

(Ларина извиняется)…»

(Желающих дочитать отсылаем к книге: Русская литература XX века в зеркале пародии/Сост. О.Б. Кушлина. М., 1993. С. 340.)

Обратите внимание: пародия-то на русскую литературу XX века! Причем же здесь «Евгений Онегин»?

Так сходятся крайности. Отрицать ли необходимость чтения художественной литературы вообще (в том числе и по причине её «устарелости»), искажать ли до неузнаваемости произведения под благовидным предлогом приблизить их к пониманию какой-либо части современников – результат один: из духовной жизни человека исчезает её существенный компонент, стимулирующий нравственные и эстетические искания личности.

Характерно, что в эти же годы, когда глумились над классиками, шли и другие – естественные – процессы. Вряд ли, например, многочисленные исследователи Пушкина ранее обращали внимания на деталь, подмеченную далеким от литературы человеком.