Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие

В 70-е годы в России возникли крупные революционно-террористические организации. Их предвестием стала «Народная расправа» во главе с С.Г. Нечаевым. После разгрома его группы в марте 1869 г. он бежал за границу, где встречался с Герценом, Огарёвым, сблизился с Бакуниным. Нечаев был человеком «дела». Он написал «Катехизис революционера», для которого не существует никаких нравственных ограничений. «Нравственно для него всё то, – заявлял Нечаев, – что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно всё то, что помешает ему». Название организации, в которую он привлекал и «разбойные элементы» и где он занял место диктатора, говорит за себя. Чтобы проверить бойцов и сплотить организацию, Нечаев приказал убить студента Иванова, не пожелавшего беспрекословно подчиняться вождю. Эти факты имели широкий резонанс в обществе и по-своему отразились в романе Достоевского «Бесы».

В конце 70-х близкие методы проявились и в других организациях. Это были «Земля и воля» (1878–1879 гг.), названная в честь организации 60-х годов, и «Народная воля». Первая ставила целью политическую пропаганду. Так, 6 декабря 1876 г. на площади у Казанского собора в Петербурге была организована массовая демонстрация студентов, курсисток, молодых рабочих. Сначала был отслужен молебен о здравии находящегося в ссылке Чернышевского, а затем перед демонстрантами выступил Плеханов, призывая к борьбе против деспотизма. Рабочий Потапов развернул над толпой красное знамя. Среди активистов организации, которая строилась как партия со своей иерархией и отделениями, были братья Михайловы, В. Фигнер, С. Перовская, Н.Морозов, которые создали непосредственно террористическую группу.

Члены «Народной воли» философскими и художественными вопросами не увлекались. 25 августа 1879 г. Исполнительный комитет организации вынес смертный приговор Александру II, и началась настоящая «охота». Начиная с выстрела Каракозова, на царя было совершено восемь неудачных покушений. Однако император не прятался от опасности. Возможно, он устал от гигантской дистанции, пройденной по пути Великих реформ, всколыхнувших Россию. К этому добавлялись сложные личные отношения с княжной Долгоруковой, ставшей его «гражданской женой», что вызывало осуждение двора и семьи.

Один из образованнейших и гуманных русских царей, воспитанный Жуковским, знавший несколько иностранных языков, изучавший русскую литературу в изложении Плетнёва, искренне интересовавшийся жизнью простых крестьян, объявивший при воцарении амнистию декабристам, завершивший кровавую Крымскую войну, ослабивший действие цензурного комитета, стал жертвой борцов за «справедливость». Царствование, начавшееся «оттепелью», завершилось взрывом на Екатерининском канале.

Литературный и художественный процесс этого насыщенного общественными явлениями и идеями периода в целом отличался стилевым единством. Центральными эстетическими явлениями середины XIX в. стали формирование реализма и тяготение к эпическим художественным формам. Осмысляя русскую литературу середины XIX в., необходимо говорить не о реализме вообще, а об одной из разновидностей реализма, ставшей в это время основной.

Проблеме реализма посвящен специальный раздел учебника «История русской литературы XIX в. 40—60-е годы» под редакцией В.Н. Аношкиной и Л.Д. Громовой. Автор раздела А.А. Демченко, развивая концепцию У.Р. Фохта, выделяет две разновидности реализма: психологический (Пушкин, Лермонтов, Гоголь и др.) и социальный (натуральная школа, писатели-демократы 1860-х годов, народническая беллетристика 1870-х). Сохраняя терминологию Фохта и освобождая концепцию от ряда неточностей (среди которых отмечаются «расширительное наполнение психологического реализма произведениями писателей, выходящих за пределы 1830—1840-х годов и, наоборот, ограничение круга беллетристов социального реализма лишь так называемыми «писателями-социологами»»), – Демченко предлагает обозначить специфику реализма середины XIX в. как «реализма социального».

Действительно, в 50—70-е годы социальная «реальность» стала важным предметом художественного освоения, однако, очевидно, что категория «общества» в значительной мере является абстрактной и как единица мышления оказывается лишь термином социологии. Такой художественной абстракцией были государство, империя, просвещённая монархия в эстетике классицизма.