Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие

В поэзии Никитина усиливается публицистическое начало, появляются настроения гражданской скорби, негодования («Лампадка», «Тяжкий крест несем мы, братья…» и др.). В то же время он продолжает создавать «крестьянские» стихи в фольклорно-песенном духе («Соха», «Ах ты, бедность горемычная…», «Бесталанная доля»). С 1858 г. идёт его работа над единственным прозаическим произведением – автобиографической повестью «Дневник семинариста» (1860), предвосхищающей «Очерки бурсы» Н.Г. Помяловского.

Летом 1860 г. поэт впервые в жизни посещает Москву и Петербург, занимаясь, впрочем, исключительно книжной коммерцией. Вернувшись в Воронеж, он выступает учредителем воскресной школы и Общества распространения грамотности. В последний год жизни Никитина взаимная любовь наконец-то мелькнула «улыбкою прощальной»: он ведет переписку с дочерью отставного генерала Натальей Матвеевой, ей посвящаются стихи. Этот роман, ставший одной из самых светлых страниц жизни поэта, так и остался неоконченным. После очередной простуды обостряется болезнь. Поэт отказывается от помощи возлюбленной, готовой пренебречь приличиями и приехать ухаживать за ним. В последние месяцы жизни он страшно одинок. С горькой иронией рассуждает его уставший от жизни лирический герой в одной из последних песен:

Плотно сырою землею придаются,
Только одним человеком убавится…
Убыль его никому не больна,
Память о нем никому не ну ясна!..

«Вырыта заступом яма глубокая

…»

И.А. Бунин писал об И.С. Никитине в статье «Памяти сильного человека»: «Он в числе тех великих, кем создан своеобразный склад русской литературы, её свежесть, её великая в простоте художественность, её сильный простой язык, её реализм в самом лучшем смысле этого слова. Все гениальные её представители – люди, крепко связанные со своей почвой, со своею землею, получающие от неё свою мощь и крепость». Лев Толстой, говоря о Никитине, выражал надежду, что «с течением времени его будут ценить всё более и более». А С. Городецкий назвал судьбу и поэзию Никитина грустной недопетой песней…

Литература

Никитин И.С. Полное собрание стихотворений/Предисл. Н.И. Рыленкова; вступ. ст. и прим. Л.А. Плоткина. М.; Л., 1965 (БПбс).

Никитин И.С. Сочинения / Вступ. ст. О.Г. Ласунского; прим. Л.А. Плоткина. М., 1980.

Тонков В.А. И.С. Никитин. Очерк жизни и творчества. М., 1968.

Кузнецов В.И. Нетленные строки. Воронеж, 1984.

Скатов Н.Н. Некрасов: Современники и продолжатели. Очерки. М., 1986. С. 23–39.

Драматургия 50-70-х годов

Русскую драматургию периода 1850—1870-х годов справедливо называют драматургией времени Островского. Безусловно, талант такого масштаба, каким обладал основоположник русского национального репертуарного театра А.Н. Островский, во многом определил направление развития отечественной драмы 2-й половины XX в. Другие драматурги оказались в тени его имени, и, конечно, все они в той или иной степени испытали на себе плодотворное влияние его художественных открытий.

Как известно, в начале 1850-х годов А.Н. Островский сблизился с молодой редакцией журнала «Москвитянин», поэтому и соответствующий период его творчества принято называть «москвитянским». Почти одновременно с Островским в редакцию «Москвитянина» пришел начинающий литератор, театральный критик Алексей Антипович Потехин (1829–1908). Именно под влиянием Островского молодой автор обратился к драматургии: в 1854 г. создал первую свою драму «Суд людской – не Божий», за которой вскоре последовали и две другие – «Шуба овечья – душа человечья» (1854) и «Чужое добро впрок нейдёт» (1855).

Уже критики того времени, в частности А. А Григорьев, заявили о том, что потехинский цикл пьес является лишь копией, подражанием «москвитянским» пьесам Островского. Безусловно, такие суждения имели под собой серьезные основания: общий материал и тема художественного исследования – размышления о русском национальном характере, интерес к семейной проблематике, тема власти денег, стилистическая близость к фольклорным источникам (обилие народных песен, обрядов, пословиц, широкое употребление местных говоров и крестьянского просторечия), наконец, тяготение к яркой сценической форме. Однако у Потехина стремление к созданию эффектных сценических положений, как правило, оборачивается нагнетанием мелодраматизма, чего Островскому всегда удавалось счастливо избегать.