Читаем Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие полностью

Кипучая энергия ребенка может прорваться наружу только в момент «всепоглощающего, ничем не победимого сна». Мотив сна, неподвижности, покоя – центральный в главе. Подчинение жизненного круга природной цикличности (сон, еда, продолжение рода) полностью лишает жизнь духовного начала Гончаров описывает ночное время суток как «всеобщую торжественную тишину природы, те минуты, когда сильнее работает творческий ум, жарче кипят поэтические думы, когда в сердце живее вспыхивает страсть или больнее ноет тоска, когда в жестокой душе невозмутимее и сильнее зреет зерно преступной мысли и когда… в Обломовке все почивают так крепко и покойно». Обломовка изолирована от духовного пространства, сон заглушает ростки любой духовной деятельности.

Но маленькому Илюше доступен мир сказки, мальчик, погруженный в атмосферу мечтательности, созерцательности, формируется как человек, далекий от реальности. Обстановка родного дома помогла утвердиться и осознанию собственной избранности, и эгоизму. Без сомнения, среда оказала мощное влияние на характер героя. Желая увидеть социальные истоки его поведения, автор вводит ёмкое понятие «обломовщина» (первоначальное название романа). Но Гончаров трактует его шире узко-социального понятия. Для него оно ещё наделено и нравственной сущностью, которая сводится к атрофии воли, инертности, к своеобразному иждивенчеству и, главное, постоянному стремлению к покою. Фраза Штольца – приговор Обломову: «Началось с неуменья надевать чулки, а кончилось неуменьем жить».

Знакомство с героем продолжается историей его службы. Признание «готовился к поприщу, к роли – прежде всего к службе, что и было целью его приезда в Петербург» напоминает помыслы Александра Адуева (тип разочарованного героя).

Постепенно одноплановая характеристика героя усложняется. Вначале Обломов полностью отвечает роли «сонного» сына Обломовки, но вдруг фраза писателя заставляет задуматься над истинным содержанием этого образа: «Он уже был не в отца и не в деда. Он учился, жил в свете, всё это наводило его на разные чуждые им соображения». Важно подчеркнуть, что соображения Обломова чужды его отцу и деду. Это наводит на мысль и о чуждости их мира герою. Многое, генетически усвоенное, им сохранено, и в то же время есть существенная разница между ним и отцом с дедом. Приобретённые в процессе учёбы знания он так и не сумел сделать «своими»: «Цвет жизни распустился и не дал плодов». Меняется отношение к герою. Автор настойчиво утверждает, что его герой живет напряжённой внутренней жизнью: «Никто и не знал и не видел этой внутренней жизни Ильи Ильича: все думали, что Обломов так себе, лежит да кушает на здоровье, и что больше от него ждать нечего; что едва ли у него вяжутся и мысли в голове. Так о нем и толковали везде, где об этой внутренней волканической работе пылкой головы, гуманного сердца знал подробно и мог свидетельствовать Штольц, а Штольца почти никогда не было в Петербурге».

Эти слова подчеркивают «закрытость» внутренней жизни героя и особое избранное положение Штольца как единственного поверенного в делах Обломова. В лежебоке и ленивце угадывается «гуманное сердце», «пылкая голова» и напряжённая внутренняя жизнь. Именно лежебока и ленивец дает истинную оценку современной реальности. Он видит окружающую пустоту, где за внешней деятельностью кроется всё тот же «всепоглощающий сон». Обломов прекрасно осознает, что реализовать себя в современной деятельности ему не удастся, не «потеряв в себе человека»: «Где же тут человек? Где его целость? Куда он скрылся, как разменялся на всякую мелочь?».

Всё это вопросы из категории вечных и общечеловеческих. Удивительно, что к этому взывает коренной житель Обломовки (с её «всепоглощающим» безразличием к духовности). Конечно, по уровню сознания, мироощущения он уже «не в деда и в отца», но унаследовал от них и сумел сохранить чувство природной гармонии и всеми силами стремятся не растерять его в современной жизни. В разговорах с гостями эти вопросы звучат рефреном, в чем выражается не только индивидуальное начало героя, но и социальные условия. Это противоречие личности и социума составляет основу главного конфликта литературы той эпохи.

Во второй части романа появляется надежда на изменение характера персонажа, он утрачивает статичность, завязывается романное действие. История любви Ильи Ильича и Ольги Ильинской раскрывает глубинные черты его личности. Именно в отношениях с ней Обломов ощущает полноту жизни.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русская литература XIX века

Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 1
Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 1

Юрий Владимирович Лебедев, заслуженный деятель науки РФ, литературовед, автор многочисленных научных трудов и учебных изданий, доктор филологических наук, профессор, преподаватель Костромской духовной семинарии, подготовил к изданию курс семинарских лекций «Русская литература», который охватывает период XIX столетия. Автору близка мысль Н. А. Бердяева о том, что «вся наша литература XIX века ранена христианской темой, вся она ищет спасения, вся она ищет избавления от зла, страдания, ужаса жизни для человеческой личности, народа, человечества, мира». Ю. В. Лебедев показывает, как творчество русских писателей XIX века, вошедших в классику отечественной литературы, в своих духовных основах питается корнями русского православия. Русская литература остаётся христианской даже тогда, когда в сознании своём писатель отступает от веры или вступает в диалог с нею.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Юрий Владимирович Лебедев

Литературоведение / Прочее / Классическая литература
Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 2
Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 2

Юрий Владимирович Лебедев, заслуженный деятель науки РФ, литературовед, автор многочисленных научных трудов и учебных изданий, доктор филологических наук, профессор, преподаватель Костромской духовной семинарии, подготовил к изданию курс семинарских лекций «Русская литература», который охватывает период XIX столетия. Автору близка мысль Н. А. Бердяева о том, что «вся наша литература XIX века ранена христианской темой, вся она ищет спасения, вся она ищет избавления от зла, страдания, ужаса жизни для человеческой личности, народа, человечества, мира». Ю. В. Лебедев показывает, как творчество русских писателей XIX века, вошедших в классику отечественной литературы, в своих духовных основах питается корнями русского православия. Русская литература остаётся христианской даже тогда, когда в сознании своём писатель отступает от веры или вступает в диалог с нею.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Юрий Владимирович Лебедев

Литературоведение / Прочее / Классическая литература
Русская литература XIX века. 1801-1850: учебное пособие
Русская литература XIX века. 1801-1850: учебное пособие

Предлагаемое учебное пособие составлено нетрадиционно, по типу компендия, т. е. сжатого суммарного изложения проблематики и поэтики русской словесности указанного периода. Подобный принцип представляется весьма актуальным в связи с новыми стандартами Минобразования и науки РФ, которые предполагают, в частности, сокращение аудиторных часов и значительное расширение в учебном процессе доли самостоятельной работы студентов. Под руководством преподавателя студенты смогут компенсировать возможные пропуски в изложении традиционных проблем историко-литературного процесса.Для студентов филологических факультетов, аспирантов, преподавателей средних и высших учебных заведений.

Леонид Павлович Кременцов

Литературоведение / Языкознание, иностранные языки / Учебники / Языкознание / Образование и наука

Похожие книги

Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография
Лаборатория понятий. Перевод и языки политики в России XVIII века. Коллективная монография

Изучение социокультурной истории перевода и переводческих практик открывает новые перспективы в исследовании интеллектуальных сфер прошлого. Как человек в разные эпохи осмыслял общество? Каким образом культуры взаимодействовали в процессе обмена идеями? Как формировались новые системы понятий и представлений, определявшие развитие русской культуры в Новое время? Цель настоящего издания — исследовать трансфер, адаптацию и рецепцию основных европейских политических идей в России XVIII века сквозь призму переводов общественно-политических текстов. Авторы рассматривают перевод как «лабораторию», где понятия обретали свое специфическое значение в конкретных социальных и исторических контекстах.Книга делится на три тематических блока, в которых изучаются перенос/перевод отдельных политических понятий («деспотизм», «государство», «общество», «народ», «нация» и др.); речевые практики осмысления политики («медицинский дискурс», «монархический язык»); принципы перевода отдельных основополагающих текстов и роль переводчиков в создании новой социально-политической терминологии.

Ингрид Ширле , Мария Александровна Петрова , Олег Владимирович Русаковский , Рива Арсеновна Евстифеева , Татьяна Владимировна Артемьева

Литературоведение