Русская литература XVIII века. Петровская эпоха. Феофан Прокопович. Учебное пособие

Однако предтечей А. Д. Кантемира в жанре «разговора» явилось одно из первых изданий гражданской печати XVIII в. – стихотворный переводной диалог с неизвестного латинского оригинала – «Краткая беседа Милости с Истиною» А. Х. Белобоцкого, напечатанный в Санкт-Петербурге в 1712 г. Перевод был «ответом Белобоцкого на религиозные преследования, которые он наблюдал в своих странствиях, на нападки фанатиков, жертвой которых был он сам: в Польше преследуемый иезуитами, в Москве – ревнителями исконного благочестия». С гуманных просветительских позиций в «Беседе…» трактуется проблема снисхождения, милости к грешнику, суровая Истина уступает в конце диалога всепобеждающей Милости, что сближает позицию неизвестного гуманиста, автора «Беседы…», её переводчика с отношением к этому вопросу Феофана Прокоповича: идея веротерпимости, так ярко воплотившаяся в творчестве Феофана Прокоповича (в том числе его религиозных трудах), определила религиозную политику Петра I. «Интересно, – пишет А. Х. Горфункель в примечаниях к статье, – что в “Беседу” проникли сведения о существовании учения о множестве миров: “кровь Христа, аще бы тысяша еще миров к сему было, вси от грехов отмыти довольна”»[169]. Таким образом, почти за 20 лет до перевода А. Д. Кантемиром «Разговоров о множестве миров» Фонтенеля идеи великих итальянцев прозвучали в России.

* * *

В русской литературе у истоков жанра стоит Феофан Прокопович. Его «Поэтика» и «Риторика» свидетельствуют о глубоком усвоении им традиций эстетической мысли античности, Средневековья, культуры нового времени. Предклассицист по своим эстетическим взглядам, Феофан Прокопович не оставил сколько-нибудь развёрнутых суждений о жанре «разговоров». Однако разбросанные в «Поэтике» замечания позволяют говорить, что русский автор, отдавая предпочтение «разговорам» Лукиана и Вергилия, был достаточно оригинален в теории и практике жанра. Поэт должен «воспевать вымышленное», «диалогисты же воспроизводят и изображают, но делают это не стихами, а в прозаической речи» (346). Подражание или поэтический вымысел, утверждает теоретик, может иметь место и в диалогах. «Ведь все, кто излагают свои чувствования в диалогизмах, явно пользуются поэтическим подражанием, так как они рисуют беседующих между собой лиц, изображая их разнообразные душевные и телесные движения» (348), но делают они это в прозе. Феофан Прокопович «поднимает» жанр, называя в качестве образцового автора Лукиана. В обращении «Человеку, назвавшему меня Прометеем красноречия», античный автор говорит, что его «произведение слагается из двух частей – философского диалога и комедии», «диалог и комедия звучат как самый высокий и самый низкий тона, разделённые дважды полною гаммой»[170]. Анализ двух «разговоров» Феофана Прокоповича убеждает, что русский автор во многом следовал античным образцам.

Вопрос о датировке «разговоров» в научной литературе, посвящённой творчеству Феофана Прокоповича, остаётся проблематичным: П. О. Морозов считает, что оба «разговора» написаны ещё в Киеве, до отъезда в Петербург, т. к. их язык близок к малороссийскому[171]. И. А. Чистович, Н. И. Петров, Н. К. Гудзий относят создание «разговоров» к 1716 г., т. е. уже к петербургскому периоду творчества[172]. Опираясь на свидетельство И. А. Чистовича, что в своей школе на Заячьем острове Феофан Прокопович завёл сценические представления, можно с большой долей уверенности говорить и о том, что именно для своих школяров он создал «разговоры» и что, по всей вероятности, они были разыгрываемы ими в период летних рекреаций – по типу и подобию Киево-Могилянской духовной академии.

«Разговор гражданина с селянином да певцем или дьячком церковным» (научное издание этого произведения осуществлено П. В. Верховским[173]) ставит острую по тем временам проблему борьбы сторонников просвещения с людьми невежественными, противниками знаний, образования. Завязкой произведения является сцена перебранки, ссоры гражданина с селянином, перешедшая в длинный разговор о невежестве русского народа, о необходимости образования, правда, все это освещено религиозностью, церковными делами. В основе композиции лежит бытовой сценарий – древнейшая структурная единица текста. Если вспомнить идею М. М. Бахтина о «первичных» (бытовых) и «вторичных» (литературных) жанрах[174], то нельзя не увидеть, что «диалог», «разговор» является тем жанром, который сумел структурно сохранить родство со своей первоосновой – бытовым диалогом.

Этот жанр непосредственно включает в свою конструкцию «первичный» жанр, т. е. литературный жанр «разыгрывается» по законам речевого общения. Можно говорить об исторической преемственности, о типологической повторяемости содержания, об устойчивости поэтической конструкции, но, думается, в данном случае всё гораздо проще: бытовой диалог, речевая деятельность определили судьбу, жизнь литературного жанра.