Русская литература XVIII века. Петровская эпоха. Феофан Прокопович. Учебное пособие

Монарх обязан заботиться об общей пользе, а народ, по Феофану Прокоповичу, должен подчиняться власти. В качестве примера о том, «как не добро без власти», Феофан приводит повесть о Вейдевуте из «Хроники» М. Стрыйковского: в прусском народе не было власти, шла междоусобица, народ терпел бедствия, на совете избрали Вейдевута государем. Первая власть, утверждает Феофан Прокопович, ведёт своё начало «от человеческого сословия и согласия» плюс естественный закон и совесть этого же «искати понуждает», «от сего же купно яве есть, яко естество учит нас и о повиновении властем должном» – «власть державная естественному закону есть нуждна» (82). Затем Феофан Прокопович ссылается на исторические, библейские книги, которые подтверждают, что Бог защищает власть. Оратор ссылается на изречения Даниила Приточника, апостолов Петра и Павла, подтверждая мысль о том, что государям власть дана от самого Бога (84–85). Оратор объясняет, что значит слово «помазанный»: «сие есть: поставлен и оправдан от Бога царствовати», а этимология идёт от древней церемонии, «когда елеом помазаны были избранныи на царство в знамение милости Божией, благоволящей о том» (85). Феофан делает вывод или, как он пишет, «совершенный извет»: «Власть державная суть дело самого Бога» (85).

Мотив власти сменяется в «слове» мотивом чести. Под словом «честь» оратор понимает любовь, верность и даже страх и повиновение. Если же кто сомневается или вопрошает, что такое честь, тот сомневается и в почитании самого Бога. И вновь проповедник в качестве доказательства приводит слова Петра, Иуды, Моисея, Павла, апостольское учение – это учение не только о «всяком господстве», но и учение о «всяком рабстве» (86).

Даже неверным властям Писание велит повиноваться, утверждает Феофан со ссылкой на святое слово Петра: «Бога бойтеся, царя чтите. Раби, повинуйтеся во всяком страсе владыкам, не точию благим и кротким, но и строптивым» (86).

Данное «слово», как никакое другое, насыщено ссылками на Священное Писание, учение апостолов, отцов церкви, библейскими и историческими примерами и аналогиями (упоминаются Давид, Саул, Кир, Навуходоносор, Нерон, Константин Великий, Киприан Тертуллиан). Убедительным примером является для Феофана терпение и повиновение первых христиан их гонителям римлянам, поскольку последние были наделены властью (87).

Власть и честь оратор связывает с совестью и душой; заповедь «чти отца твоего» толкует, ссылаясь на Моисея, как необходимость почитать всем «от души и за совесть» своё государство: «Власть есть самое первейшее и высочайшее отечество, на них бо висит не одного некоего человека, не дому одного, но всего великаго народа житие, целость, беспечалие» (87).

Далее Феофан рассуждает о «священстве и монашестве» (88) как о некоем институте общества. Может быть, впервые в истории русской церкви Феофан Прокопович в этом «слове» уравнивает их со всеми другими гражданами: «священство бо иное дело, иный чин есть в народе, а не иное государство» (88). Более того, проповедник вновь с опорой на Давида, Соломона, Марка, Луку, Петра и Павла говорит о необходимости для священства покоряться царям, государям (89). Феофан осуждает «междоусобии священства», его попытку «власти судити».

П. О. Морозов, а вслед за ним И. П. Ерёмин (467) усматривают в этой части «слова» выпады Феофана против реакционного духовенства и даже прямые намёки на Стефана Яворского и ростовского епископа Досифея, которые противостояли реформам Петра, отстаивали независимость церкви от светской власти. Безусловно, «Слово о власти и чести царской» – своего рода конспект, квинтэссенция, выраженная в художественно-публицистической форме известного трактата Феофана Прокоповича «Правда воли монаршей» (1722)[423].

Феофан с помощью обилия риторических вопросов и восклицаний обрушивается на хулителей учения о власти и чести державной.

Полны сарказма две пословицы, которыми он заканчивает риторический пассаж обличения хулителей: «Не довлели мски и львы; туды и прузи, туды и гадкая гусеница» (90).

Приведя обильные цитаты из библейских книг, сделав ссылки на всемирную историю, Феофан Прокопович восклицает: «Но коих мы требуем историй – не сама ли Россия довольная себе свидетельница?» (92). Многочисленные примеры из отечественной истории свидетельствуют, что «безначалие», безвластие пагубно и для России, и для русского народа.